Сергей Кошелев живет в Быхове и работает сисадмином в местном райпо. В свободное от работы время пишет рэп на остросоциальные темы — об алкоголизме, «сгорании» на работе, социальных предрассудках. Недавно он выложил в соцсети свой трек «Тунеядец». C 18-ти лет парень зарабатывает себе на жизнь, но при этом говорит, что декрет № 3 может коснуться его в любой момент: раньше ему не раз приходилось выезжать в Россию на заработки, потому что найти работу в провинциальном городке проблематично. По этой причине многие уезжают оттуда или спиваются. Мать Сергея тоже стала выпивать и приобщила к этому сына, когда тот был еще школьником. К счастью, у парня хватило сил побороть свою зависимость, хоть это было непросто. «Имена» познакомились с Сергеем и записали его пронзительный рассказ о жизни в белорусской глубинке, сложной судьбе и любви к особенной девушке.

Ни один из действующих в Беларуси законов не вызывал такого неприятия как декрет № 3 «О предупреждении социального иждивенчества». Пока люди в разных городах выходят на Марши нетунеядцев с требованием отменить этот закон, пока правозащитники доказывают, что декрет № 3 нарушает конституционные права граждан, пока власти обещают пересмотреть и сократить перечень тунеядцев, в Интернете набирает обороты народное творчество на эту тему. 

 «Песню «Тунеядец» я написал не с целью «словить хайпа» на популярной теме. Просто декрет № 3 затронул много таких людей, как я»

— Песню «Тунеядец»  я написал далеко не с целью, как нынче говорят, «словить хайпа» на популярной теме. А потому что декрет № 3 затронул много таких людей, как я. Трое моих знакомых регулярно ездят в Питер на монолит. А «монолит» на языке строителей — это возведение зданий с нуля, самая трудная работа: выкапывание площадки под основание будущей постройки, вязка арматуры, заливка бетоном — короче, самый хардкор. Еще двое ездят в сезон на Камчатку (в поселок Оссора, если конкретно), судя по всему, на нерест красной рыбы. Сам я катался в Калугу на отделку многоэтажной гостиницы и другие стройки в России.

Десять человек на место грузчика

Проще нам вахтой на Россию штукатурщиком

Но с две тысячи шестнадцатого года

Закон о тунеядстве подпортил свободу.

(здесь и далее приведены отрывки песен из альбома «Имхо», а также из песни «Безотцовщина» Сергея Кошелева)

Для многих людей работа становится основным смыслом жизни — даже нудная, неинтересная и малооплачиваемая. Наивно думать, что можно стать богатым в нашей стране, работая по 24 часа в сутки. Состоятельными, я думаю, становятся родственники богатых или изобретательные и активные люди. Смотря где вкалывать. А что касается расслоения общества, то оно всегда было, есть и будет. В Союзе уже попробовали всех уравнить — получили такие замечательные вещи как блат, взяточничество и силу родственных связей. С развалом Союза все это никуда не делось.

И мысли только о том, чтобы купить пожрать

Как до з/п дожить, распределить, ужать

Чем завтра будешь завтракать, обедать, ужинать

Не жить, а выживать. Не жить, а выживать.

Причисляю ли я себя к тунеядцам? Не причисляю. С 18 лет я зарабатываю себе на жизнь — мне в этом плане не на кого рассчитывать. Еще до вступления в силу декрета № 3 в нашем провинциальном городке было непросто найти работу, а когда его приняли, ситуация только ухудшилась. Люди начали бояться уголовной и административной ответственности, штрафов. Те, что работали в России, вернулись домой и осели на родине, соглашаясь на любую, даже самую низкооплачиваемую работу — из-за этого и вышло «десять человек на место грузчика». Я несколько раз в поисках работы столкнулся с тем, что месяцами не мог никуда устроиться, ездил в Россию. При таком раскладе и на мой адрес могут прийти «письма счастья».

Государству очень важно за что я живу

Важно чем я дышу, важно с кем я дружу

Какие сайты посещаю и как выгляжу

За что плачу, что покупаю и на чем сижу.

 «Когда я учился в старших классах, стал напиваться до бессознательности — меня приводили домой под руки»

Я родился и живу в Быхове, что в 50 км от Могилева. Чтобы вы могли представить себе наш райцентр, коротко расскажу о нем. До перестройки здесь был военный городок, в котором располагался гарнизон морской авиации Балтийского флота. Тогда, говорят, жизнь била ключом. Сейчас от военного городка остались несколько казарм и разворованная взлетно-посадочная полоса, по-моему, вторая по площади в СССР.

В Быхове 17 тысяч населения и несколько мелких предприятий — молокозавод, хлебзавод, мясокомбинат, овощесушильный завод, несколько лесопилок, завод по изготовлению пластиковых крышек. Низкие зарплаты, отсутствие развлечений и культурного отдыха — отсюда недовольные настроения и «бутылочка пивка после работы». В моем окружении многие спились или стали наркоманами. В наших краях уже никого не удивляет, что школьники начинают пить лет с двенадцати-тринадцати.

Есть ли альтернатива? Есть, конечно. В виде хобби, например. Но легче взять и упороться (войти в состояние наркотического опьянения — прим. Имена), чем заняться чем-то полезным. Просветительской работы относительно альтернативного досуга не проводится, зато рекламы бухла навалом, серьезно. В городе осталась единственная дискотека — в Доме офицеров, и то туда немного народа ходит. Раньше была дискотека и в местном ДК, но там пацаны натворили какой-то фигни, нагрянул ОМОН и закрыли эту дискотеку. Короче, молодежь отсюда «рвет когти» при первой возможности. Из районных деревень в основном едут к нам в Быхов, из Быхова — в Могилев, а оттуда уже — в столицу. В Быхове, как и в деревнях, практически одни старики остались. Школьники уже во время учебы подыскивают, куда съехать.

Сначала мое детство было вполне нормальным. В начальных классах я даже был одним из самых успешных учеников СШ№ 2, и меня после четвертого класса перевели в гимназию. Но постепенно все пошло по наклонной вниз. Рос я без мужской руки, если можно так выразиться, об этом у меня есть трек «Безотцовщина». В годы перестройки отец пытался заработать, как мог: открывал какие-то фирмы в Минске, потом его обвинили в махинациях, и он тут же уехал в Чехию. Когда вернулся, его сразу арестовали и посадили на три года. Мне тогда было шесть лет. Когда он освободился, было уже девять. В тюрьме отец заболел раком головного мозга и после операции прожил дома почти шесть лет (до моих 14-ти), но особого участия в моем воспитании не принимал.

Мы искали себя в подвалах, крышах и стройках

В заброшенных бункерах, в казармах и на взлетке

Как ни старались, но никто из нас не находил

Все наше детство — это серый двор до девяти.

В 13 лет у меня появился компьютер и я стал делать мэшапы (смешивать композиции — прим. Имена) песен Эминема, от которого тогда фанател. Этому меня научил двоюродный брат Санек. А в 14 лет я впервые попробовал читать рэп и меня понесло да так, что до сих пор не могу остановиться. К музыке у меня тяга с детства: дед мой играл на семиструнной гитаре, мать в детстве училась играть на скрипке, отец на срочной службе отбивал ритмы на ударных в армейском ансамбле — в общем, музыка у меня почти на генетическом уровне. Первую свою акустическую шестиструнку, подаренную дедом, я в хлам раздолбал, когда мне было года четыре — до сих пор жалею об этом.  

Последние школьные годы — самый смутный период моей жизни. Я мало что помню, только ключевые моменты. В 2010 году умер отец, мать начала ходить в «летнее кафе» (палатка с бухлом, откровенно говоря), из которой я пытался ее вытянуть, а потом и сам начал там оседать, разлагаться морально. К нам домой приходила инспектор по делам несовершеннолетних, разговаривала с матерью.

Ты родила меня, растила, своего сына

Одолжала, голодала, изо всей силы

Старалась чтобы я не сдох в девяностые

Чтобы мои воспоминания остались пестрыми.

Когда я в тринадцать сказал про суицид

Ты сказала мне что я обут, одет и сыт

Что все выдумываю; отлично поддержала

Плечами пожала, будто ни в чем не бывало.

В мои четырнадцать лет, после смерти бати,

Ты ходила бухать, и скрипели кровати

Потом и я с тобою пил — моя вина

Ты водила хахалей, не помня имена.

Когда учился в старших классах, стал напиваться до бессознательности — меня приводили домой под руки. Алкоголь, сигареты, «летнее кафе», в котором редко видел людей без наколок, отношения и сожительство моей матери с одним из таких гопников, мои отношения (секс, если совсем честно) с женщиной, которая была на семь лет старше меня, ее беременность, возможно, мой ребенок — и все это до окончания одиннадцатого класса.

Алкоголь — сотни тысяч смертей в год

Каждый пятый стопудово от него умрет

За столом, с друзьями, под забором, в бане

В куче собственных фекалий, рвотах и рыданье.

После окончания школы я хотел поступать на фармацевта в Могилевский медколледж — у меня были неплохие знания химии. Но не хватило десяти баллов. Я прошел по конкурсу только на санитара, но учиться не захотел и сразу забрал документы из колледжа. В тот же период по самоучителю научился играть на гитаре, хоть и пил как сволочь.

В 2013-м меня призвали в армию, но медкомиссия меня отбраковала — врожденный порок сердца. После осмотра в военкомате меня поставили на учет у нашего местного нарколога/психиатра. Он прописал мне легкий транквилизатор, то есть успокоительное. Принимая его, я перестал пить, устроился на работу по реставрации районного краеведческого музея у нас в Быхове, почти три месяца там отработал, но при этом чувствовал себя амебой. В этом смутном состоянии продолжал писать музыку. «Музыка спасает от бутылки и ножа, когда делаешь сугубо то, к чему лежит душа». Записал даже мини-альбом вместе с американским парнем из округа Грир в Оклахоме — мы с ним по Интернету познакомились.

«Я увидел хрупкую девушку, которая прихрамывала, и пошел ей навстречу — мы обнялись. В тот день узнал, что у Вики ДЦП»

С Викой, своей будущей женой, я познакомился тоже по Интернету. Наше виртуальное общение длилось долго. Вживую я увиделся с ней три года назад. Сама она из Могилева, и я хотел развиртуалиться с ней еще раньше, когда ездил туда сдавать ЦТ, но Вика, как выяснилось потом, отказалась из-за страха отпугнуть меня своей «особенностью».  

Однажды после бессонной ночи (мы с Викой проговорили в чате до утра), я набрался смелости и поехал к ней. Дом, где она живет, отыскал по навигатору в Андроиде. Позвонил ей, стою, жду смиренно, когда она выйдет. Вика в это время спала и, подняв трубку, не поверила, что я тут — под ее подъездом. Через минут пятнадцать вышла ко мне, слегка растерянная. Я увидел невысокую хрупкую девушку, которая прихрамывала, и пошел ей навстречу — мы обнялись.

В тот день я узнал, что у Вики ДЦП с рождения, вторая группа инвалидности. Она спросила: «Не испугался?». А я ответил: «Ни капельки». Мы пошли прогуляться, дошли до ближайшей остановки, посмотрели друг другу в глаза — ну и все, короче. Бабочки, поцелуй, головокружение — прямо, как в кино…

Буквально через пару недель после нашего знакомства я попал в больницу с сердцем. А попал очень странно: мой тогдашний «друг» потянул меня в могилевское казино. Я никогда там раньше не был — человек я неазартный. Просто сидел там, курил, пил бесплатный кофе, иногда нажимал кнопки. Ну и сердечко заплясало! Давление 200/100, пульс под 200, паническая атака. Еле доехал до Вики, от нее уже вызвал скорую и мне вкололи магнезию. Я тогда поверил во всех богов сразу. Так бросил курить. Вика тогда возила мне драники в больницу. Чуть позже я попал в инфекционное отделение с двусторонней лакунарной ангиной. Туда она тоже возила мне драники. Но поддерживать отношения с Викой я долго не смог — она была слишком хороша для тогдашнего меня, алкоголика. И я скрылся за горизонт.

Наша страна — самая пьющая в мире

Незалежные исследованья говорили

Вот за это наши деды точно бы гордились

Вот для этого мы все на свет родились.

«Я всячески пытался бросить пить при пьющей матери, а она уговаривала меня: «Ну давай стаканчик, хуже не будет».

Я всячески пытался бросить пить при пьющей матери, а она уговаривала меня: «Ну давай стаканчик, хуже не будет». Такими же были и «друзья». Все окружение давило и принуждало, и я часто срывался. Но взял себя в руки. Я на тот момент нигде не работал, вернее, только приехал из России ни с чем, это было перед Новым годом, я понял, что надо что-то менять. В начале января 2015-го я выключил все телефоны, удалился со всех соцсетей и три недели не выходил ни-ку-да. За это время у меня перевернулось представление о людях, которые меня окружали. Они по-прежнему звали выпить, я говорил «нет», тогда как чертенок в моей голове подначивал: «А может, да?». Это был очень трудный период, но я сумел это перебороть в себе — не хотел снова скатиться в ту же дыру.

Первые две недели без алкоголя казались адом, каждый день я пил по 20 капель боярышника, чтобы хоть как-то успокоиться. А потом это состояние прошло: восемь месяцев без капли спиртного дали результат — я стал другим человеком.

Я считаю, нужно для рывка найти смелость

Вспомнить, что ты человек и что такое трезвость.

После алкогольной завязки, а это было в марте 2015 года, я устроился в отдел принудительного исполнения Быховского района — сисадмином. Хоть соответствующего образования у меня не было, в компьютерах я разбираюсь неплохо — это еще одно мое хобби. Через год перешел на работу в райпо на ту же должность. Обслуживаю 70 машин + 2 сервака, получаю 350 нынешних рублей, что очень даже хорошо для нашего города. Сразу же перетащил Вику к себе в Быхов. Поженились мы в ноябре прошлого года.

Сначала мы жили в родительской квартире вместе с моей матерью. Не буду на этом заострять внимание, но я неоднократно пытался «вытянуть мать из омута хмельного», но все без толку. Напиваясь, она грозилась убить мою жену, в итоге мы с Викой не выдержали и съехали на съемную двушку, платим за нее 60 долларов в месяц.

С матерью я общаюсь на  уровне «привет-пока». Когда мать пьет — это ужасно, но самое страшное в том, что она ничего не хочет менять, а я уже к этому привык и смирился. Осуждать ее не хочу. Все, чего я хотел бы от нее — это извинений, но знаю, их не будет.

Перед самой свадьбой, буквально за три дня, у нас с ней произошел скандал. Я много работал. Мать все эти дни была бухая, к ней очередной хахаль из зэков приходил. А я возвращался с работы уставший, мне даже пообедать было некогда. На третий день я не выдержал и попросил мать вести себя потише. В ответ она начала кричать, что я ей рот затыкаю, бить посуду, я ей дал «леща», чтобы как-то успокоить, и чуть не дошел до чего-то большего — у меня началось состояние аффекта. Схватил со стола граненый стакан, но вовремя поставил его обратно на стол. Попал бы тем стаканом ей в голову — все уже, был бы криминал…

А с Викой у нас все хорошо. Она ведет бьюти-блог в Instagram, обозревает бюджетную белорусскую косметику и мечтает работать консультантом в парфюмерном магазине. Но у нас в Быхове на такую работу нереально устроиться. Может, звучит слишком самонадеянно, но я знаю, что со мной Вика счастлива — и это главное.

Как у нас в стране относятся к людям с особенностями? Многое зависит от человека и предрассудков, вбитых в голову с детства. Сейчас среди молодежи в тренде нигилизм, и мне это совсем не нравится. Отзывчивость и доброта мало кому нужны. Есть немало людей, которым проще навесить ярлык, назвать человека биомусором, ничтожеством и калекой, лишь бы не смотреть вглубь.

«Когда мы идем с Викой по улице, прохожие оглядываются на нас, перешептываются. Вика до сих пор стесняется, а я уже привык»

Люди мыслят шаблонами от лени и страха — страха заглянуть внутрь себя и не найти там души. Когда мы идем с Викой по улице, прохожие оглядываются на нас, некоторые перешептываются. Вика до сих пор стесняется, а я уже привык. Если вижу, что кто-то косо смотрит — начинаю в ответ смотреть человеку прямо в глаза. А взгляд у меня выразительный, могу многое сказать одной мимикой. В основном, не выдерживают и отворачиваются. Так и живем (улыбается).

Не так волнует, какая там группа инвалидности

И не парят даже тип и характер личности

Если твои рецепторы стреляют искрами

Тогда это твое, пришло время вырасти.

За то время, что бросил пить, я купил себе электрогитару, сделал один мини-альбом в жанре EDM/дабстеп, два мини-альбома в рэпе, начал сводить треки для себя и других. Недавно записал альбом под названием ИМХО. В нем классические хип-хоп-биты переплетаются с современным стилем читки. Презентация альбома пройдет 31 марта в Быхове (ДОФ, дискотека Немо).

Важно иметь свое мнение

Когда ты из того поколения

Что себе сотни масок примерило

Чьи извилины прошиты ленью.

Когда мне было 13 лет, я до того настрадался, что зарекся — мои дети в Беларуси не родятся, по крайней мере, до видимых перемен. Пока что я вижу перемены только в худшую сторону. Но я не хотел бы уезжать из своего города, тут моя родина. Для меня дом — это спокойствие, я не люблю суеты больших городов, да и привык уже к простору, чистому воздуху.

Биржа труда по факту бесполезна

В маленьком городе людям стало тесно

Сходить бы куда, да нету того места

Где молоди было бы интересно.

В итоге нет работы, жируют бюрократы

В долгах будто в болоте рабочий до зарплаты

Так что я болтаюсь, целый день гуляю

И что дальше делать, ребята, я не знаю.

«Что для меня идеальная жизнь? Это любимый человек рядом, свобода творчества, достойный заработок и спокойная жизнь без войны»

Что для меня идеальная жизнь? Это любимый человек рядом, свобода творчества, достойный заработок и спокойная жизнь без войны. Сейчас очень много разговоров о военных конфликтах, и это вызывает беспокойство.

Я хотел бы стать профессиональным звукорежиссером, но толку, если у нас в стране на жизнь этой профессией не заработаешь? Сужу об этом по истории «звукаря» БТРК, который в прошлом году объявил голодовку из-за низкой зарплаты.

Девять с половиной миллионов человек

Делят вполовину завтрак, ужин и обед

Чтоб остались деньги заплатить за ЖКХ

Месяц надо было на заводе отпахать.

Принудительные, без оплаты, отпуска

Тихим сапом своего же брата опускать

Милитаризация находит оправдание

Когда дубинка гнется на ребрах праведника.

Круг моего общения за два последних года изменился кардинально: я больше не общаюсь с алкоголиками и наркоманами.Теперь у меня много чего есть. Трезвая голова. Три сотни треков, из которых я горжусь десятой частью. Международное объединение IME Records, в котором я один из создателей вместе с ребятами из США и России. Жена со второй группой инвалидности, которая адекватнее и добрее многих здоровых людей. Кошка, орущая на птиц. Ну, и планы на будущее, которые мы строим вместе с Викой. Возможно, уволюсь — есть на то причины. Может, открою в Быхове свое дело…