Ирина Фадеева — главная лесничая в Логойске. В Беларуси всего три такие женщины. В подчинении у нее — 500 человек, в основном мужчины. Средняя зарплата — тысяча рублей, поэтому в Минск никто особо не рвется. По ночам Ирине шлет смски теплица с елками. А пожар в лесу чуть не сорвал ее свадьбу: позвонили, когда жених и невеста уже заходили в ЗАГС. «В лесном хозяйстве мимо проходящих женщин нет, — уверена наша героиня. — Они действительно преданы своему делу».
Если сравнивать с регалиями военных, Ирина Фадеева — «подполковник лесного хозяйства». Четвертый год она — правая рука директора лесхоза. Ее рабочий день начинается в полвосьмого утра. Нужно провести планерку, подписать бумаги. И — по газам. В Логойском лесхозе больше 110 гектаров леса. Это один из самых больших лесхозов Минской области. И, по словам Ирины, один из самых успешных, благодаря работе всей команды.
Телефон у нее звонит каждые пять минут. В кабинет заглядывает мужчина:
— Добрага здароўя, прабачце, ці можна я вашага вадзіцеля забяру? Там трэба мяшкі цягаць, а ў мяне плячо баліць.
— Забирай, — машет рукой главная лесничая. — Сама за руль сяду.
«Приехала на каблуках, а оказалась в резиновых сапогах»
Она усаживает нас в Chevrolet Niva, твердо жмет на газ и рассказывает свою историю. Ирине 39 лет, больше 20 она посвятила лесу.
— Не могу сказать, откуда у меня такая любовь к лесу. Родители никогда с лесным хозяйством не были связаны. Дед вообще был военным, семья жила в военном городке под Полоцком. Но мы жили, считай, в лесу, так что в лесной техникум я пришла не с асфальта.
Девушка училась хорошо, и на распределении ей дали на выбор несколько мест. Юношеский максимализм потянул поближе к столице — в Логойский район.
— Но попала в такую глушь, что не передать. Приехала на каблуках, а оказалась в резиновых сапогах. Сначала было немножко дико, — признается она.
Ирина приехала работать простым мастером леса. То есть в 17 лет ей предстояло руководить шестью лесниками, в подчинении у каждого из них по 30 человек — водители, лесорубы, трактористы.
— Встретили меня с усмешкой, с какой-то иронией, — вспоминает наша героиня. — Но я с первого момента дала понять, что я не Ирочка, а именно Ирина Константиновна. И меня практически с первого дня восприняли всерьез. Мне кажется, что в свои 17 я рассуждала здраво, потому что в 13 лет осталась без отца, была за главу семьи. Расслабляться было некогда — и тогда, и сейчас.
Через полгода Ирину назначили помощником лесничего, а лесничим стал такой же молодой и активный специалист, как сама девушка. Опыта не было, но они очень хотели сделать лесничество успешным.
Самым страшным для городской девушки оказалась не работа, а деревенский быт. Молодого специалиста поселили в простой деревенской хате.
— Поначалу растопить печку для меня было катастрофой, сидела вся в саже. Развлечений в деревне никаких, воду нужно носить, стирка — возле колонки. То свет пропадет, то дороги заметет. Передвигалась тогда, в основном, на велосипеде. Вот эти первые годы стали, наверное, самыми тяжелыми. Хотелось все бросить, уехать, — признается Ирина.
Но теперь она даже рада, что прошла через испытания. Говорит, это помогло закалиться. Через девять лет она стала лесничей.
— Я человек постоянства. Если наметила цель — буду идти до конца. Сама себе дала установку: раз уж сюда пришла, то должна добиться результата. Когда я пришла, лесничество было одним из самых худших по всем показателям. А в прошлом году стало лучшим в области.
Пришлось завоевать авторитет у мужчин, чтобы они себя чувствовали наравне, а где-то — и слабее.
Ирина не считает себя ни феминисткой, ни карьеристкой. Говорит, грандиозных планов не строила, но руководству всегда говорила: «Какой солдат не мечтает стать генералом?»
— Всякое бывало. И матом с мужиками ругаемся. А что вы думаете? К кому-то нужно с кнутом, к кому-то — с пряником. В первую очередь, нужно быть тонким психологом. Кому-то можно немножко показать свою женскую слабость, а кому-то даже видом нельзя дать понять, что он тебя ввел в ступор, — говорит Ирина.
Супруг не связан с лесным хозяйством, работает в строительной сфере. Ирина смеется, что два человека с лесным образованием — «это катастрофа»:
— Выходила замуж. Пришли уже в ЗАГС, а мне звонят из МЧС, что у меня лес горит. Нам говорят: «Молодые, пожалуйста, пройдите в зал бракосочетаний». Я стою. Женщина мне на ухо: «Да выйдите вы уже замуж, потом тушите свой лес!»
Лес, конечно, потушили. Если в лесу случается пожар, МЧС сообщает главному лесничему, а тот — организует всю работу по спасению. Лесные пожары, кстати, самые сложные.
Четыре года назад Ирине предложили стать главной лесничей. Тогда — первой в Беларуси.
— Были опасения, конечно, когда предлагали эту должность, но я понимала, что на прежнем месте уже тесно, хочется чего-то более масштабного. Пришлось завоевать авторитет у мужчин, чтобы они себя чувствовали наравне, а где-то — и слабее. Ведь на моем месте сидели только мужчины.
Тракторист может заработать больше директора
— То, что я сделала правильный выбор в профессии, я начала понимать только в осознанном возрасте, — признается наша героиня. — Конечно, в 20 лет нам кажется, что мы очень умные, в 25 лет — вообще гениальные. Но только после 35 лет ты четко понимаешь, в чем твое предназначение. В лесном хозяйстве мимо проходящих женщин нет. Если они здесь, то действительно преданы этому делу.
По ее словам, средняя зарплата в лесхозе — 1 000 рублей. Когда Ирина пришла на новую должность, вместе с директором лесхоза решили поменять систему оплаты труда. Заработок привязали к производительности, чтобы стимулировать людей. Теперь рабочие получают за куб валки и транспортировки леса. Время работы при этом неважно.
Зачем ехать в Минск, если тысячу можно заработать здесь? У меня мужики не пьют.
— Сначала было много споров. Были люди, которых устраивала прежняя оплата. Они придут, посидят на пне, покурят, принесут жене 500 рублей. Другие поддержали. Теперь тракторист у нас может получить больше директора. Люди, которые работают на вывозке леса, получают и по 3 000 рублей. И директор не обижается, — не скрывает Ирина. — Ситуация с зарплатой стабильная, и люди держатся. Текучки нет. Зачем ехать в Минск, если эту же тысячу можно заработать здесь? И у меня мужики не пьют вообще. Серьезно. Это стереотип, что в лесном хозяйстве все пьют.
— Мы охотно берем молодежь. Из десяти человек один «огонек» заметишь, из него можно что-то «слепить». Ведь свой человек всегда лучше того, кто приходит со стороны. Вот сейчас в Козырском лесничестве лесничий ушел в отпуск. Его обязанности исполняет молодой специалист, ему 21 год. Если ему это понравится — будет стремиться расти. Но вот моя дочка — ей сейчас восемь лет — говорит, что лесником быть не хочет. Сказала: буду сразу директором лесхоза.
Ирина признается, что в этом году лесхозам выживать стало намного сложнее. В Беларуси отменили экспорт круглой древесины. Лесхозы продают ее только на внутреннем рынке. А рентабельность экспортной продукции гораздо выше. И при этом сохнет сосна, ее нужно вырубать.
— И это не только у нас — проблема мировая. Виноваты вредители — вершинные и шестизубчатые короеды. Они повреждают вершину, и дерево нужно вырубать, чтобы спасти другие. Сосны приходится вырубать все больше, и древесина накапливается. К сожалению, наши концерны и предприятия не в состоянии поглотить эти объемы, — говорит Ирина.
Но первая задача лесхоза — всё-таки вырастить лес, а потом только вырубить. Чтобы лес стал зрелым, нужно сто лет, поэтому одному поколению это не под силу.
— Это не колхоз — весной посадил, осенью убрал и получил результат. Результат конечный, надеюсь, увидит моя дочка. Внуки — так точно, — улыбается главный лесничий.
Теплица присылает смски по ночам
Но это далеко не всё, чем занимается лесхоз. С декабря со спиленных деревьев начинают собирать шишки, в специальной шишкосушилке готовятся семена. Не соберут шишек — не будет леса.
На 25-ти гектарах питомника — огромные грядки и теплицы с маленькими елочками и сосенками. Их каждую весну высаживают в лесах. Ирина хорошо знает, что и на какой грядке растет.
— Вот это двухлетние елочки, их будут высаживать будущей весной, это — пятилетки, вот это — годовалые сосенки, — показывает Ирина на молоденькую зелень, больше похожую на укроп, чем на будущий лес.
Теплица — особая гордость Ирины. Она самая современная в Беларуси. Есть система климат-контроля, зашторивания, проветривания.
— Теплица присылает мне смски даже ночью. Если становится холодно или жарко, сразу получаю сообщение и направляю сюда дежурного по питомнику.
Оборудование дорогое — более 50 тысяч евро. Но главная лесничая поясняет, что теплица окупит себя через пять лет. Хотя просчитать это непросто — саженцы выращиваются для восстановления лесов, а это богатство, говорит Ирина, трудно оценить только в деньгах.
«Имена» работают на деньги читателей. Вы оформляете подписку на 5, 10, 15 рублей в месяц или делаете разовый платеж, а мы находим новые истории и помогаем еще большему количеству людей. Выберите удобный способ перевода — здесь. «Имена» — для читателей, читатели — для «Имен»!