Около трех месяцев семья бизнесмена из Гомеля Олега Жихарева жила в постоянном стрессе. Все началось с исчезновения 14-летней Лизы, которая была объявлена в розыск. Девочка на следующий день нашлась, но гимназия поставила ее на учет как находящуюся в социально опасном положении. Семью начали посещать комиссии. Вскоре младшего брата Лизы, который ходит в детсад, тоже поставили на этот учет. И тут Олег не выдержал — решил отстаивать честь своей семьи, чтобы снять это позорное клеймо. «Имена» разбирались в ситуации. Журналист Наталья Пригодич побывала дома у Жихаревых, также выслушала позицию гимназии и детсада. Жихаревы обратились к главе администрации Советского района с просьбой помочь в решении проблемы. Была создана независимая комиссия, члены которой ознакомились с публикацией в «Именах» и с документами по этому делу. Результат работы комиссии нас удивил!

Вкратце напомним суть. В статье «За что семью известного бизнесмена из Гомеля признали социально опасной» мы рассказали о том, что в конце марта исчезла 14-летняя Лиза. На следующий день она сама вернулась домой и рассказала родителям, что в школьном дворе ее с подругами застали с сигаретами и педагог пригрозила, что поставит их на учет в наркодиспансер. Успеваемость у Лизы хорошая, по окончании гимназии она собиралась поступать в университет на юридический факультет, потому испугалась: после случившегося дорога к ее мечте будет закрыта. Девочка очень расстроилась и выпила валерьянки. Заскочив домой на пару минут, взяла книгу, поднялась на чердак в своем подъезде и уснула. Проснувшись, вернулась домой.

Основной причиной постановки девочки в СОП (социально опасное положение — прим. авт.) было не курение, а именно уход из дома. Но родители девочки говорят, что это был не уход из дома — Лиза спряталась на чердаке из-за прессинга педагога.

В семейном архиве Жихаревых помимо грамот их дочери за хорошую учебу, есть и благодарности за оказание материальной помощи школе. Фото Натальи Пригодич, Имена

Когда и второго ребенка Жихаревых признали находящимся в социально опасном положении, Олег, юрист по образованию, стал штудировать законы, чтобы защищать честь своей семьи. Больше всего родителей напугало, что детей, состоящих на этом учете, могут поместить в приют. Жихаревы считают, что педагоги не разбирались в причинах ухода Лизы, а просто имитировали деятельность, чтобы отчитаться за ЧП перед руководством. В детском саду в СОП, опираясь только на слова гимназии, никаких проверок не проводили.

Позиция педагогов сводилась к следующему: «Мы проводим с Жихаревыми работу в рамках Декрета № 18» (декрет регулирует сферу защиты детей в неблагополучных семьях — прим. авт.). Вместе с тем в разговоре со мной чиновники от образования признались, что ситуация эта для них нетипичная: в основном в рамках Декрета № 18 приходится работать с нерадивыми родителями, которые не выполняют элементарных обязанностей.

Прокуратура: «Ни одного показателя социального неблагополучия, которые являются основанием для постановки в СОП, в данном случае не имеется»

К назначенному времени подъезжаю к зданию администрацию Советского района, где должно проходить заседание комиссии. Через несколько минут подъехали и супруги Жихаревы: Олег внешне спокоен, Оксана заметно волнуется.

Поднимаемся на второй этаж, в зал заседаний. Вскоре туда же заходят члены комиссии: заместитель прокурора Гомеля, зампредседателя комиссии по делам несовершеннолетних, замначальника отдела образования Гомельского горисполкома, замначальника ОВД Советского района, директор КЖРЭУП «Советское», депутат городского совета депутатов. Вела заседание заместитель главы администрации Советского района Елена Геращенко.

Как оказалось, ни один из членов комиссии не придерживался точки зрения, что детей Жихаревых обоснованно поставили на учет.

Правда, супруги переволновались во время выступления представителя отдела образования. Она подчеркнула, что действия педагогов были благими, «они направляли свои действия в упреждение последующих подобных ситуаций». И в своей короткой речи трижды произнесла: «Детей на учет поставили своевременно».

Олег, не выдержав, попросил дать ему слово.

— Можно вопрос к вам? А законы для кого писали? — спросил он выступающую. — Там нет такого понятия «упреждение». Ни в одной нормативной базе я этого не увидел.

Сотрудница отдела образования наконец исправила ошибку, которая заставила Жихаревых изрядно поволноваться.

— Несвоевременной, — произносит она и повторяет еще раз: — Простите, несвоевременной.

Члены комиссии говорили о том, что при постановке в СОП нужно учитывать моральное и психологическое состояние семьи на тот момент, когда у них случилось ЧП с ребенком, уровень благосостояния, уровень воспитания детей, а также сам характер, возраст и поведение ребенка — все это не было учтено. Словом, члены комиссии были едины во мнении: оснований для постановки в СОП не имеется, надо принимать решение о том, чтобы снять детей Жихаревых с этого учета.

Жихаревы позже признались, что с замиранием сердца ожидали, что скажет представитель прокуратуры.

— Я конечно не сомневаюсь, что педагоги имели самые благие намерения, — сказал заместитель прокурора. — Наверняка их ввела в заблуждение ссылка на приказ № 270 Министра образования о том, что уходы детей из дома являются показателем социального неблагополучия. Конечно, на такие факты нельзя закрывать глаза. Но приказ № 270 не рассматривает основания постановки детей на учет в СОП, это всего лишь показатель для системной работы учреждений образования по раннему выявлению неблагополучия детей, фактов, угрожающих их жизни и здоровью.

Заместитель прокурора отметил, что ни одного показателя социального неблагополучия, которые являются основанием для постановки в СОП, в случае с семьей Жихаревых не имеется. Единичный уход из дома к таковым показателям, согласно законодательству, не относится. Что касается Феликса, то там вообще какого-то нормативного обоснования у комиссии нет.

Когда прокурор озвучил итог: «Оба решения комиссий не соответствуют действующему законодательству», Жихаревы посмотрели друг на друга и впервые за все время улыбнулись.

Итак, окончательный вердикт комиссии: решения гимназии № 71 и ясли-сада № 17 не соответствуют действующему законодательству.

Комиссия рекомендовала гимназии и детсаду отменить эти решения И поручить начальнику отдела образования спорта и туризма администрации Советского района провести дополнительную учебу с руководителями учреждений образования. Жихаревым — наладить контакт с педагогами по вопросам обучения и воспитания детей. У гимназии и детсада есть 10-дневный срок, в который они могут организовать свою работу, руководствуясь рекомендациями комиссии.

После заседания комиссии «Имена» попросили прокомментировать ситуацию заместителя прокурора Гомеля Алексея Гаврикова.

На вопрос, часто ли подобные комиссии не поддерживают решение органов опеки, заместитель прокурора ответил, что не припомнит подобных случаев.

— Лично для меня ничего удивительного в отмене решения детского сада и гимназии нет. Есть нормативные акты, в которых четко перечислены критерии признания детей, находящимися в СОП. В данном случае таких критериев нет. Хотя по-человечески я педагогов прекрасно понимаю. Они хотели сделать как лучше, действовали в целях профилактики и, по-видимому, немного перепутали понятия, перестраховались. Вопрос чисто в юридической неграмотности: смешали такие понятия как «социальное неблагополучие» и «социально опасное положение».

— Педагоги старались предупредить и предотвратить подобные факты в этой и других семьях, — прокомментировала «Именам» заместитель главы администрации Советского района Елена Геращенко. — Замечательно, что педагоги бдительны. Это говорит о том, что они небезразличные люди. Просто им не хватило грамотности по составлению документов. В целом эта ситуация заставила задуматься и семью, и учреждения образования. Поймите, конфликтов между родителями и педагогами не может быть: ребенок дома так себя ведет, а в школе — по-другому. И только обоюдное желание наладить ситуацию может дать положительный результат.

Жихаревы: «Нашу семью оклеветали, к маргиналам приравняли, об этом узнала вся страна. Наконец-то три месяца кошмара и беззакония для нас закончились»

Выхожу из здания администрации, где меня ждут супруги Жихаревы.

— Законы для кого у нас пишутся? — говорит мне Олег. — Педагоги попросту философствовали вместо того, чтобы законы изучать.

Супруги приглашают меня на кофе, чтобы осмыслить произошедшее и поговорить. По дороге рассказывают, что с утра не думали о комиссии — некогда было. У Лизы сегодня первый экзамен в областной лицей. Девочка все же двигается по направлению к своей мечте, хочет учиться в историко-обществоведческом классе, что поможет ей потом стать юристом.

— Я еще пока не верю в такой результат, — говорит Оксана и признается, что чувствовала сильное напряжение до тех пор, пока не начал говорить заместитель прокурора.

— Я тоже, — признается Олег. — Мне очень важно было услышать оценку действий педагогов именно с точки зрения закона. Сотрудник прокуратуры не имеет права на какие-то пространные рассуждения, он действует четко в рамках закона. В отличие от представителей отдела образования — они там просто философы, хотят как-то оправдать действия гимназии и садика, закрываясь некими высшими материями. А зампрокурора четко разложил все по полкам с юридической точки зрения.

У меня была уверенность на 90 процентов, что человек, обладающий юридическими знаниями, даст этому правовую оценку и все станет на свои места.

Олег признался, что очень устал от «швондеров», которые приходили к ним домой с проверками.

— Когда к нам захотели прийти очередная комиссия, я сказал, что тоже хотел бы посмотреть их условия проживания — должен же я знать, кто меня проверяет, — улыбается он.

И говорит, что пока садик и гимназия примут свое решение «об отмене решения», еще 10 дней Феликс и Лиза будут числиться находящимися в СОП.

— Хочу воспользоваться этой ситуацией и попросить гимназию выделить нам путевку в санаторий на море, — произносит Олег неожиданно.

— Путевку?! Вам?! — не могу сдержать удивления.

— Ага, путевку! — улыбается Олег. И я понимаю, что если и будет так делать, то, скорее всего, в качестве стеба, чтобы подчеркнуть всю абсурдность ситуации.

— Раз уж комиссия рекомендовала нам пересмотреть свои отношения со школой и больше с ней взаимодействовать, я пойду туда и предложу свои рекомендации по улучшению работы с детьми: пусть приобретут путевку для нашей семьи, — продолжает развивать свою мысль Олег. — Мы почти три месяца нервничали — у Лизы на нервной почве пошло обострение хронического заболевания. Если гимназия так переживает за детей и хочет нашей семье только добра, пусть обе комиссии (детсада и гимназии -прим. автора), которые нами занимались, а в их составе около 30 человек, скинутся долларов по сто. Думаю, что на эти деньги получится хорошая путевка, благодаря которой мы сможем восстановить утраченное здоровье — так сказать, в качестве компенсации за все страдания.

 — Если они один раз за свою жизнь ответят за свой поступок по морально-этическим нормам, возможно, на будущее сделают для себя выводы, — продолжает он. — Я просмотрел Уголовный Кодекс. Действия педагогов подпадают под ряд уголовных статей.

Когда мы уже допивали кофе, к нашему столику подошла хрупкая интеллигентная женщина.

— Ой, это мама моя, — заулыбался Олег и пошел к ней навстречу.

Елена Алексеевна, так она представилась, вдруг закрыла лицо руками — не смогла сдержать рыданий. Точно так же плакала и Мария Павловна, мама Оксаны, когда я была дома у Жихаревых. С той лишь разницей, что у нее были слезы от отчаяния и обиды. А Елена Алексеевна, думаю, плакала от счастья, ведь все уже закончилось. А, может, от переизбытка негативных эмоций. За неполных три месяца обе бабушки Лизы и Феликса пережили настоящую трагедию. Одна из них проработала 40 лет педагогом в школе, вторая работает сейчас директором библиотеки. Обе всегда гордились своими детьми и внуками, потому вся эта ситуация стала для них настоящим шоком.

— Я всегда была спокойна за сына и его семью, — сказала мне, немного успокоившись, Елена Алексеевна. — И вдруг такое на нас свалилось! Вы уж простите, отсюда и такие эмоции. После вашей статьи у меня такая надежда появилась! Спасибо вам за объективность. Я ведь только из вашей статьи узнала, насколько все серьезно — они мне не рассказывали, оберегали… Натерпелись мы все…

— Тише-тише, — Олег прижал маму к себе и стал успокаивать. Оксана тоже не могла сдержать слез.