Незадолго до удачной продажи белорусского приложения MSQRD Марку Цукербергу, основателю Facebook, ментор этого стартапа, ИТ-предприниматель Юрий Гурский решился завершить одно важное дело: создать Ассоциацию, которая будет растить гениальных белорусских программистов системно и с самой школы. В феврале он связался с молодым амбициозным чиновником из Министерства образования — Сергеем Ольшевским — и пригласил его на собеседование. Надо было уже наконец определиться с тем, кого утвердить на должность руководителя Ассоциации. И вот результат: Ольшевский Гурскому понравился, Гурский Ольшевскому тоже — чиновник решил оставить свое кресло ради чего-то большего. Осталось понять, что конкретно они там задумали.
О самой задумке стало известно не так давно (в марте) и не так много. Еще один известный ИТ-предприниматель и ментор Дмитрий Гурский — брат Юрия Гурского — в интервью порталу «Про бизнес» сообщил, что толковых программистов скоро неоткуда будет брать: их должны готовить грамотные школьные учителя, а уровень преподавания в стране из года в год все ниже и ниже. Именно поэтому группа белорусских ИТ-бизнесменов скоро запускает очень амбициозный проект по поддержке школьного образования в области точных наук. Сейчас бизнесмены готовятся к регистрации Ассоциации и разрабатывают ее стратегию.
Толковых программистов скоро неоткуда будет брать
Лознер: Я вхожу в инициативную группу Ассоциации, потому что проблемы с кадрами в ИТ-сфере очевидны. То, что белорусский MSQRD купил Facebook, или то, что белорусскими разработками заинтересовался Ричард Брэнсон, — очень вдохновляет. Но я представляю, какая молодежь сегодня приходит в компанию ЕРАМ, с которой я исторически связан, и могу сказать, что мы стали заметно ощущать кадровый голод. Сам я собеседования не провожу, но слышу, что говорят менеджеры, которые их проводят. Они говорят, что к нам приходят звездочки такие же яркие, как и раньше, но в целом средний уровень подготовки программистов стал заметно хуже. Если мы хотим, чтобы через 3-5-10 лет к нам в компании приходили адекватные люди, то уже сегодня надо что-то делать.
Ольшевский: Во время собеседования на должность руководителя этой Ассоциации Юрий Гурский мне рассказал, что его волнует.
Говорил, что нет той инициативной молодежи как, скажем, Евгений Невгень и Сергей Гончар, придумавшие MSQRD.
Говорил, что уровень стартапов сейчас все ниже и ниже. И это правда. Но почему так происходит?
Сложно ответить однозначно. Может, из-за того, что технологии меняются очень быстро, и система образования не успевает адаптироваться. Учебную программу, например, меняют раз в пять лет, технологии меняются гораздо быстрее — раз в полгода. С этим на самом деле надо что-то делать. Мы должны учить детей тому, что будет, а не тому, что было много лет назад.
За 10 лет в системе образования я прошел путь от простого учителя в школе до чиновника в Министерстве образования и понял, что систему образования нужно менять не только изнутри, но также извне. Только при таком подходе можно получить качественные изменения максимально быстро.
Учебную программу меняют раз в пять лет, а технологии меняются гораздо быстрее — раз в полгода. С этим надо что-то делать
Именно поэтому, когда ИТ-предприниматели решили создать Ассоциацию, которая бы как-то стимулировала детей к изучению точных наук, я решил отправить свое резюме. Для меня эта должность — возможность помочь системе образования новым интересным способом.
Очевидно, что толковых программистов должны готовить толковые учителя с самой школы, а проходные баллы в педвузы — особенно на специальности, связанные с преподаванием точных наук, — слишком низкие.
Но мы не ставим цель пересмотреть систему образования. Основная задача Ассоциации — улучшить уровень школьного образования. Не широким охватом — в рамках частных ресурсов учредителей это невозможно — а точечной поддержкой лучших гимназий, лицеев, учителей-энтузиастов, которых, к слову, достаточно по всей республике.
Ливянт: У учителя, который должен «готовить айтишников», тоже должны быть мозги и знания айтишника. Плюс умение и желание преподавать. Но почему человек с таким потенциалом должен выбрать судьбу преподавателя — совершенно непонятно.
Зарплата учителя в школе сегодня — 250–400 долларов, и она не сравнится с зарплатами айтишников, которые еще будучи студентами могут заработать от 1000 долларов.
В России, например, еще два года назад на уровне руководства страны решили, что для того, чтобы молодые люди шли в преподаватели ИТ-технологий в обычные школы, нужно установить им другие зарплаты. Речь идет о том, чтобы, как минимум, они на старте уже зарабатывали столько, сколько зарабатывают на старте айтишники.
Основная задача — улучшить уровень школьного образования. Не широким охватом, а точечной поддержкой лучших гимназий, лицеев, учителей-энтузиастов
Ольшевский: Конечно, материальное состояние рано или поздно влияет на мотивацию любого учителя, на его судьбу. 3,5 миллиона для учителя — это совсем печально. Мы это понимаем.
Предположим, в Беларуси где-то есть учитель, который может в год подготовить десять учеников, которые способны к программированию. Если он уйдет, страна недополучит десять потенциальных ИТ-инженеров, программистов. Нужно найти таких учителей, которые готовы работать в системе образования, и создать для них условия, чтобы им не хотелось уйти куда-то.
Сейчас главная задача Ассоциации — найти ту самую правильную форму работы с учениками и учителями, чтобы стимулировать одних к преподаванию на более высоком уровне, других — к изучению предметов, без которых в ИТ-индустрии обойтись нельзя.
Лознер: Для меня одним из принципиальных вопросов является то, кому конкретно и как конкретно мы будем помогать. Четкого ответа, как это делать, у Ассоциации пока нет.
Можно опираться на какие-то опробованные идеи. Например, была такая идея, что мы лучших выпускников вуза, ставших молодыми сотрудниками ИТ-компаний, спрашиваем, кто был их учителем в школе. И если мы выстраиваем ниточки о том, что двадцать сотрудников пяти разных компаний, оказывается, учились у одного учителя, и этот учитель — дай ему бог здоровья — жив, продолжает работать в школе и еще не перешел на крепкие напитки, то это дает нам прямую наводку на то, кому помогать.
Ольшевский: Или, например, мы слышим, что в Полоцке есть преподаватель, который готовит олимпиадников по информатике очень хорошо. Для нас это сигнал. То есть вот эти очаги энтузиастов, которые сейчас дают качественное образование, они наша целевая аудитория.
Это и есть те ребята, из которых и вырастают хорошие программисты, способные «творить чудеса» в индустрии.
Зарплата учителя в школе — 250–400 долларов, и она не сравнится даже с зарплатами студентов-айтишников
Лознер: Я вот смотрю, как устроились люди из моего студенческого близкого круга. Больше двадцати человек по миру на профессорских должностях! Наверное, среда была соответствующая. Сейчас такую среду надо заново формировать.
У меня в семье есть второклассник и девятиклассник. И поэтому я немного понимаю, что там с ними в школе происходит. Я вижу, как проблематично стимулировать у детей хоть какую-то пытливость, творческую инициативу. Чтобы у них был еще какой-то интерес, кроме как видеоигру включить.
Помню, как в 7-м классе в школу, в которой учился я, пришел учёный, академик Красин, один из крупных создателей советской атомной энергетики. Он что-то рассказывал нам о науке, потом достал из кармана японский калькулятор. И меня поразило, что эта штуковина делала: брала квадратные корни! Прекрасно помню, как у меня тогда вспыхнуло что-то внутри. Именно тогда я решил, что хочу понимать, как это все устроено внутри, как этот калькулятор извлекает корень из семи?!
Вот эта интрига двигала меня по жизни. И я мечтаю, чтобы эта искорка попала в головы школьникам. Но без хорошего учителя, конечно, ничего не получится.
Что касается вопроса о формах помощи этим учителям, то тут нам всем надо тоже хорошо подумать. Я считаю, что эти формы на 100% должны быть легальными, соответствовать законодательству. А при современном законодательстве сделать это не так просто.
В принципе частное лицо может совершенно легально подарить учителю деньги, а учитель должен уплатить с них подоходный налог. Примерно так уже много лет действует Джеймс Саймонс — математик, создавший чрезвычайно успешный инвестиционный фонд в Америке. Но у нас в силу других традиций такая жесткая форма существовать, скорее всего, не сможет. Надо искать более социальный, что ли, гуманный компромисс. Потому что если даже в Америке учитель с таким «денежным подарком» работает в школе, где на него обижен почти весь персонал, то что будет в Беларуси? У нас таких крепких орешков, наверное, нет, и, думаю, при таком нашем подходе степень общественного отчуждения будет еще выше, чем в Штатах.
Формы помощи учителям должны быть легальными. Но с нашим законодательством это непросто
Ливянт: Пока я все равно скептически отношусь к тому, что сейчас слышу. Потому что есть одна проблема.
Пока у бизнеса созревало решение поддерживать школьных учителей, многие толковые учителя уже ушли из школ, потому что просто не выдержали. Они ушли в репетиторы. И поэтому сейчас мне непонятно, почему хотят поддерживать только школьных учителей. А как же репетиторы? Ведь за знаниями многие дети уже привыкли ходить именно к ним.
Лознер: Репетиторы в целом находятся в нашей стране в более-менее здравой конкурентной среде, которая позволяет лучшим из репетиторов существовать более-менее достойно. Репетиторы — это бизнес-модель. А учитель в школе — это никакая модель. Вернее, это социальная модель, которая работает не слишком эффективно.
Кроме того, если быть до конца честным, не все родители имеют деньги, чтобы заплатить репетиторам.
Ассоциация как общественная организация, я считаю, не должна помогать коммерческим центрам. Никогда. Нигде. Ни в какой стране.
Пока у бизнеса созревало решение поддерживать школьных учителей, многие толковые учителя уже ушли из школ
Ливянт: Леонид! Ты же сам несколько лет назад пришел ко мне и предложил открыть в моем репетиторском центре кружок по робототехнике! И содействовал этому. Надо было купить роботов, надо было найти преподавателей. Ты же помнишь, как это было сложно. Когда мы вдруг поняли, что таких преподавателей нет. А нужно было, чтобы преподавателем стал человек, который бы и программирование знал, и вообще был современным. Я тогда в итоге открыл список своих учеников, прикинул, кто бы это мог быть, вычислил двоих. Из них согласился один — Глеб Карней. Он и подготовил первую команду из Беларуси, которая успешно выступила на чемпионате мира по робототехнике!
В Минске сегодня вообще есть только 4 человека, которые готовы на высоком преподавать детскую робототехнику, и все они не работают в школах.
А вспомни, Леонид, как мы, два энтузиаста из «частного сектора», в 2014-м решили провести первый в Минске крупный некоммерческий турнир по робототехнике! Как мы тогда придумали, чтобы к Чемпионату мира по хоккею наши роботы тоже будут играть в хоккей. Мы как слепые котята были. Надо было придумать регламент. Надо было сделать столы со специальным покрытием, найти помещение, сообщить в СМИ, привести зрителей, подготовить детей, найти спонсоров.
Я договорился тогда с 50-й гимназией, чтобы бесплатно дали помещение. Леонид лично закупал стройматериалы в «Новосёлкине», выпиливал эти столы ножовочкой, а потом таскал парты с больным коленом. Один из руководителей «Кока-Колы» привез мне ночью на своем джипе подарки детям.
По-моему, вот такие формы сотрудничества надо легализовать как-то, а не делать все на волонтерских началах. В этом нам нужна поддержка. От чистого энтузиазма пора переходить к технологическим процессам. Но школьными учителями неправильно ограничивать этот энтузиазм. Поддерживать надо сами идеи, если они — хорошие.
В Минске сегодня вообще есть только 4 человека, которые готовы на высоком преподавать детскую робототехнику, и все они не работают в школах
Репетиторы на самом деле часто дают результат гораздо больший, чем школа. Например, в прошлом году на Всемирной Олимпиаде Роботов в Катаре именно ученик моего центра занял почетное чертвертое место. Впервые в истории нашей страны! Это стало возможным благодаря тому, что мы проводим специальные некоммерческие занятия для таких ребят.
А что такое некоммерческие занятия для коммерческого центра? Оплата труда наших преподавателей, закупка дорогостоящего оборудования, аренда помещения. Сами поездки на такие турниры пока оплачивает нам один спонсор. А если он передумает?
Я считаю, что было бы правильно, чтобы именно такая Ассоциация финансировала, во-первых, подготовку сборной к международным турнирам, а, во-вторых, занялась бы поддержкой преподавателей, которые готовят учеников к мировым техническим олимпиадам. Таких, как Глеб.
Глеб Карней: Я тоже на это надеюсь, потому что учеников для Всемирной олимпиады я, сотрудник частного центра, готовил на волонтерских началах. Мы не зарабатывали на этом.
Мне 22 года, мне нравится учить детей. Я люблю преподавать математику и робототехнику. Скажу честно: я бы очень сильно хотел работать в школе, но я не пойду в школу, потому что я там пропаду. Я бы хотел приходить в школу, вести четыре урока и уходить оттуда. Но когда я слышу о том, что в школах нужно делать еще кучу всего типа бумаг и каких-то всеобучей, то всякое желание даже прийти в родную первую гимназию, в которой я учился, чтобы предложить поработать с детьми, у меня сразу отпадает. Это будет большая головная боль.
Лознер: Некоммерческая организация — Ассоциация — может только выдавать стипендии детям на обучение в коммерческих центрах, при условии, что дети сами выбирают, куда пойдут. Но не может быть так, что, мол, вот вам деньги, обучите сто детей. Иначе коммерческие центры будут плохо работать. Возникает коррупционная составляющая.
Но, возможно, нам действительно стоит пойти не только в школы, но и в различные некоммерческие государственные центры, либо туда, где школьникам дают знания на некоммерческих основах.
Потому что когда речь идет о кружках программирования типа роботов, типа скретча, то преподаватель должен быть способным. А сейчас в таких кружках в лучшем случае будет работать отставной пожилой военный, который вкладывает в это всю душу и только иногда у него на это хватает профпригодности.
Было бы правильно, чтобы такая Ассоциация занималась поддержкой преподавателей, которые готовят учеников к мировым техническим олимпиадам
Как это все лучше сделать, я пока не знаю. Потому что с предложением открыть кружок по робототехнике я пришел в частный центр Евгения после того, как у меня не получилось заинтересовать таким кружком различные существующие детские государственные центры. Это говорит о том, что нужны адекватные учителя, способные не только заинтересовать детей, но и преподавать на высоком уровне — и на уроках, и в некоммерческих кружках, и т. д.
Ольшевский: Будем думать. В ближайшее время мы проведем системный анализ физико-математического образованием в стране, изучим международный опыт. Ну, а потом предложим на суд общественности документ, в котором и изложим свое видение дальнейшего развития Ассоциации.
На первом этапе члены организации готовы финансировать ее существование из своих личных средств. Дальше необходимо привлекать ИT-компании, международные организации и т. д. Планов много. Уже к лету, надеюсь, у нас получится сделать что-то значимое.