Вика, Олег, Денис и Валентин выросли в интернатах, учатся все в Вилейском государственном колледже. Они не видели родных мам по 10-15 лет. Ребята написали письма мамам о том, что хотят встретиться, познакомиться. «Имена» прошли с героями весь путь — от письма через ожидание и до встречи. Или «невстречи». Кто-то хотел лучше понять себя, кто-то просто узнать, как выглядит мама. Денису и Вике удалось увидеть своих мам. Пережили шок. У Валика и Олега встречи не случилось вовсе. Собираем новости героев о том, что изменилось в их жизни после того самого письма, и подводим итоги «Дела № 18. При живых родителях» — проекта о социальном сиротстве в Беларуси.

Денис писал маме и встретился с ней. Он хотел поговорить о прошлом. Она — выпить за встречу. Вика долго не могла встретиться с мамой. Та пропадала в ЛТП. После встречи решила, что главное в жизни — не быть похожей на нее. Валик приехал в родительский дом впервые за 15 лет, но маму так и не увидел, увидел пьяного отца у калитки. Решил после встречи больше уделять внимания здоровому образу жизни. Олег писал маме. Ответа нет. 

Денис стажируется в итальянском ресторане

18-летнему Денису Лузгину всегда было интересно, как выглядит его мама. Ее лишили родительских прав, когда Денису было семь. Рос в интернате. В прошлом году Денис написал маме письмо. В ЛТП. Когда она оттуда вышла, узнала номер телефона сына и позвонила. Тот разговор Денис хорошо помнит: «Мама плакала, говорила: сына, прости меня за всё, я тебя люблю, я так виновата перед тобой. Меня больше всего задела эта фраза про любовь, и я ей ответил: любила бы, не оставила…».

На первую за 11 лет встречу с сыном Елена пришла с бутылкой водки. Денису хотелось расспросить ее о своем детстве и о погибшем на пожаре отце, а ей хотелось выпить за встречу. Уже после встречи Елена позвонила сыну и попросила, чтобы он больше не шел никуда учиться и чтобы не брал «подъемные» (деньги, положенные сиротам от государства, — примечание «Имен») — одну тысячу рублей, которые потом вычтут из ее зарплаты. 

— Потом она пропала. На связь не выходит, и я не звоню. Но я рад, что встреча состоялась. Я знаю, как выглядит моя мама хотя бы внешне, — говорит Денис.

Денис переехал в Минск, ютится вместе с семьей сестры в однокомнатной квартире, которая досталась ему и сестре по наследству от бабушки.

— Когда я только приехал, муж сестры возмущался, были даже драки. Сейчас решаем вопрос с жильем, пытаюсь встать на очередь. Жить в однушке впятером сложно, — говорит Денис.

«Я рад, что встреча состоялась. Я знаю, как выглядит моя мама хотя бы внешне».

В Вилейском колледже Денис получил специальность продавца. Но всю жизнь мечтал стать поваром. После выхода нашего материала ресторатор Иньяцио Росса пригласил Дениса на собеседование.

— Сбылась моя мечта. В свободное время стажируюсь на кухне в итальянском ресторане у Иньяцио Росса. Учусь готовить пасту и итальянские десерты.

Вика получила приглашение в кулинарную школу

16-летнюю Вику Миликулову, будущего повара, после материала о встрече с мамой позвала на кулинарные мастер-классы директор школы «Оеде» Алена Высоцкая.  Но Минск для Вики — это слишком далеко, поэтому встречу она отложила.

Вика маму не помнила. Ей было пять месяцев, когда мать запила и ушла из дома. Вика росла в приемных семьях, а письмо маме Светлане написала, чтобы спросить: почему бросила? И еще она мечтала пойти с мамой в большой торговый центр и перемерить всю красивую одежду.

Вика получила ответ на свое письмо и узнала, что ее мать всю жизнь жила всего в 16-ти километрах от дочери. Мать написала, что у Вики есть старшая сестра, которая тоже всю жизнь прожила в приемной семье. И есть бабушка, которая пьет, как и мама.

Встреча Вики с мамой дважды откладывалась. Сперва Светлана попала в ЛТП, Вика три месяца ждала ее возвращения. А потом в деревне Воробьи, куда дочь писала письмо, мы просто не смогли найти мать. Помогла местная председатель колхоза в Кривичах, нашла Светлану и сообщила: завтра к вам едет дочь. На следующий день женщина ничего не помнила. 

— В жизни я буду полагаться только на себя, — резюмирует Вика. — Всё, что я испытываю после поездки к матери — это отвращение, разочарование, и огромное желание не быть похожей на нее.

Валентин провел лето в Италии

18-летний Валентин Ющенко маму не видел 15 лет. С трех лет Валик жил в казенных домах. Сперва в детдоме, потом в школе-интернате. На летние каникулы ездил в Италию в одну и ту же семью, которая с годами стала для него родной. Но Валику всегда хотелось узнать, почему его настоящие родители живы, а он — сирота.

В 9-м классе парень разузнал номер телефона мамы и адрес, набрался сил и позвонил: «Мам, я хочу приехать». Через пару часов после того звонка она порезала себе вены. Встреча отложилась на несколько лет. Потом были письма друг другу и обещание мамы: «В душе моей ты был и есть всегда… Как только получится с деньгами, мы на выходные приедем к тебе. Я тебя очень люблю». Никто не приехал.

Несколько месяцев назад мама опять сказала сыну: «Жду». Валик впервые за 15 лет приехал в родной дом, а дверь никто не открыл. И только через 20 минут к калитке подрулил на велосипеде пьяный отец. 

После этого Валентин сделал еще несколько попыток, чтобы встретиться с мамой. Приезжал по предварительному звонку, потом без предупреждения. Встречал его пустой дом.

Это лето парень провел в итальянском Салерно у названных родителей. Мы спросили его, что дала ему та встреча с отцом: 

— В голове нет никаких мыслей, правда, — говорит Валик. — Единственное, стал больше внимания уделять здоровому образу жизни.

За двенадцать лет мать ни разу не приехала посмотреть на Олега

Олег Щебет — самый старший герой проекта, ему 22. Он считает, что в жизни ему в общем-то повезло:

— Все-таки я рос в семье, органы опеки пытались забрать меня, когда я был совсем маленьким, в дом ребенка, но бабушка с дедушкой отстояли мое право жить с ними. Жили бедно. Бабушка — доярка, дедушка — сварщик. Денег не хватало, спасал огород. Мне всегда хотелось вырваться куда-то: поехать в цирк, театр, элементарно покупаться на озере, не говорю уже о море — никогда там не был.

Отец Олега много сидел в тюрьме, последний раз — за кражу теленка. Вернулся с туберкулезом.

— Наше знакомство состоялось, когда мне было шесть лет, — рассказывает парень. — Он зашел в дом, я спросил у бабушки: «Кто этот дядя?» Бабушка удивилась: «Олежка, это же твой папа!» Тогда отец как-то ехидно заулыбался и вручил мне маленькую шоколадку «Аленка». Следующие три года он проводил то в больнице, то в тюрьме. В 31 год мы его похоронили.

На похоронах Олег и видел последний раз свою мать Ольгу. Сегодня ей 42. За двенадцать лет она ни разу не приехала посмотреть на сына. Когда попала в ЛТП со «второй стадией алкоголизма», и из ее заработка стали вычитать 25% в пользу тех, кто растил ее сына, посыпались письма с просьбами: «Прости, сына, всё осознала, соскучилась, пришлите мне сигареты и бурочки на меху, потому что я замерзаю в ЛТП».

— Мы высылали ей чай, одежду и сигареты, — вспоминает Олег. — Потом мама зачастила с просьбами, и бабушка закрыла эту бесплатную лавочку. С тех пор мать перестала выходить на связь.

После девяти классов Олег поступил в аграрный колледж. Стал ветеринаром, работал в колхозе.

— В какой-то момент я задался вопросом: Олег, это всё, на что ты способен? Ходить в резиновых сапогах по свежим лепешкам среди деградирующих алкоголиков и умирающих коров? И тогда я собрал вещи и уехал в Минск. Устроился официантом, снял комнату, что-то умудрялся откладывать, — рассказывает Олег. — Когда умерла бабушка, а у деда случился микроинсульт, всё бросил и вернулся ухаживать за ним.

В Вилейский колледж пошел учиться, чтобы не числиться тунеядцем. Специальность — продавец. Правда, попрактиковавшись в магазине, понял, что все-таки хочет связать свою жизнь с ветеринарией — помогать больным животным.

«Всё осознала, соскучилась, пришлите мне сигареты и бурочки на меху, потому что я замерзаю в ЛТП».

— Большая мечта — открыть свою ветеринарную клинику, ну или хотя бы магазин с товарами для животных. Сейчас ищу свободную вакансию фельдшера в клинике, чтобы набраться знаний и опыта. И все-таки не теряю надежды познакомиться с мамой и сказать ей «спасибо» за подаренную жизнь.

Олег написал маме, но пока мама молчит.

Как научиться жить после интерната 

Этот проект мы задумали, чтобы посмотреть, как работает Декрет № 18 «О дополнительных мерах по государственной защите детей в неблагополучных семьях».

— В 2006 году Декрет № 18 был придуман как скорая помощь в катастрофической ситуации, —  говорит Юлия Попруженко, с 2012 по 2015 год участник проекта USAID «Развитие услуг, направленных на предупреждение институционализации детей-сирот в местных сообществах». — Тогда службы так бдительно спасали детей от неправильных родителей, что детские дома и интернаты были переполнены. Это не могло не привести к мысли: а почему мы должны содержать этих детей? Поиск решения привел к идее о взысканиях с родителей на содержание детей в интернатах. В итоге появился Декрет № 18. К счастью, в Декрете речь идет также о том, чтобы вовремя выявить неблагополучную ситуацию в семье и помочь ей справиться с этой ситуацией. Появилась система межведомственного взаимодействия, разным службам в разных сферах (образование, медицина, МВД) стало выгоднее работать вместе над решением проблемы. С 2004 по 2013 год число интернатов сократилось со 158 до 94, количество детей в них — с 10 073 до 3 658. Изъятие ребенка стало крайним решением — до последнего ищут возможность оставить ребенка в семье.

Но социальных сирот — тех, что при живых родителях, — меньше не стало. Начальник отдела социально-педагогической работы и охраны детства Министерства образования Беларуси Маргарита Матвеенко приводит данные. В Беларуси из 21 149 детей-сирот 16  000 — это социальные сироты (данные 2016 г.).

Высокий показатель из года в год не меняется. Судьба этих 16  000 — население небольшого белорусского города — мало кого интересует. Если им не повезло жить у родственников или в приемной семье, то после интерната им часто даже неизвестно, как за квартиру платить. В Беларуси каждый второй выпускник детского дома совершает преступление. Каждый пятый — бездомный. Каждый седьмой пытается убить себя. Только 16% создают семью. И только 1% детей-сирот получает высшее образование (Центр социально-экономических исследований CASE Беларусь, данные 2015 г.).

«Покидая интернаты, дети часто не умеют общаться с окружающими, зарабатывать деньги, решать элементарные бытовые вопросы».

— Сиротская жизнь полна вопросов, ответы на которые дети ищут у первоисточников, — говорит Артем Головий, основатель учреждения по социальной адаптации детей-сирот «Нити дружбы». — Это видно в проекте «Дело № 18». Дети спустя много лет, несмотря на предательство, хотят познакомиться с мамами и папами, чтобы узнать правду именно из их уст и расставить все точки над «i». Это не значит, что они готовы продолжать общение в дальнейшем. Но знать свои истоки и найти ответ на вопрос «почему» для всех важно. 

В 2015 году Артем создал «Нити дружбы» — чтобы удержать детей-сирот от повторения судьбы родителей. Личный опыт Артема свидетельствует, что это возможно. В 13 лет стал сиротой. Но удалось избежать интерната, рос у бабушки с дедушкой. Однако сиротство — это настолько трудно, что, по словам Артема, его всё равно «провертело», как в стиральной машине. Когда Артем вырос, то сначала сам усыновил ребенка, а затем решил помочь и другим детям в детских домах. Проект «Нити дружбы» уже помог 25-ти сиротам минских детских домов найти взрослых друзей.

— Жизнь детей-сирот в интернатах строго регламентирована и помещена в жесткий график, лишена свободы выбора, — говорит Артем. — Такие дети, покидая интернаты, часто не умеют общаться с окружающими, зарабатывать деньги, решать элементарные бытовые вопросы. Наставничество — новый вид их социальной адаптации. Наставник помогает детям получить нужный совет, помощь и внимание со стороны взрослого, помогает с выбором профессии, готовит к самостоятельности.

Как вы можете помочь

В этом году «Нити Дружбы» рассчитывают найти наставников еще тридцати подросткам из интернатов. Нужны деньги на оплату работы сотрудников проекта, интернета и связи, аренду офиса, материалы для участников тренинга по наставничеству. Нажимайте кнопку «Помочь», чтобы еще у тридцати сирот появились друзья-наставники.

 «Имена» работают на деньги читателей. Вы оформляете подписку на 3, 5, 10 рублей в месяц или делаете разовый платеж, а мы находим новые истории и помогаем еще большему количеству людей. Выберите удобный способ перевода — здесь. «Имена» — для читателей, читатели — для «Имен»!