Эти ребята в 2011-м закончили 11-й класс Жодинской школы-интерната — и оказались сами по себе во взрослой жизни. Из восьми наших героев двое погибли, половина оставшихся поступили, но не окончили учебу. По закону им должны помогать адаптироваться в обществе, давать социальное жилье, поддерживать психологически, но вот что происходит на деле. Игорь Купреев не окончил колледж и ждет — не надеясь дождаться — положенную квартиру. Виталий Лисица бросил университет, но устроился на работу. Иван Авчинников и Сергей Курсаков погибли.
Вместе с ребятами из Жодинской школы-интерната через семь лет мы полистали их «Выпускной альбом-2011» и поняли: без надежного плеча детям-сиротам будет очень сложно добиться хорошей жизни. «Интернатские» остаются наедине со своими проблемами: без жилья и самых простых житейских навыков вроде «как сходить в магазин». Проект «Наставничество для подростков-сирот», который помогает детям из детских домов находить наставников, делает путь таких детей проще. Взрослые наставники готовят их к самостоятельной жизни еще во время их жизни в интернатах. Но у этого проекта возникли трудности.
Выпускной альбом: тогда и сейчас
![](http://i.yapx.ru/yeW4.gif)
Иван Авчинников
Иван занимался спортом, был добрым, жизнелюбивым парнем. После школы учился в Жодинском лицее, потом поступил в колледж. Связался с плохой компанией. Стал употреблять наркотики. Из колледжа его отчислили. Наделал долгов. Выгнала из дома сестра. В 2015 году после очередной дозы бросился под поезд. Погиб.
![](http://i.yapx.ru/yeW5.gif)
Игорь Купреев
«После интерната я поступил в архитектурно-строительный колледж. Тяжело было первое время. Привык, что на всем готовом жил. А тут надо самому и готовить, и убираться. Я умел это, но не приходилось раньше. Трудно было распределять деньги. Но как-то выживали. Помогали сестры и бабушка. Без них было бы намного сложнее.
Помню, первое время и пьянки-гулянки были, и на совет профилактики в колледже вызывали. Всякое случалось. Потом надоело всй это. Я успокоился, нагулялся. Устроился работать отделочником. Я с детства привык работать, что-то делать. Но совмещать работу и учебу не получилось. Я перестал ходить на практику, и меня отчислили. Потом восстанавливался на заочку. Но опять начались командировки. Так и не закончил колледж.
В прошлом году женился. Мне давно хотелось свою семью. Живем сейчас в квартире жены. А я стою на очереди в Городке в Витебской области, откуда я родом. В очереди я 117-й. Неизвестно, дождусь ли квартиры. За семь лет очередь продвинулась на два человека. Нас с сестрой даже пробовали из очереди выкинуть. Позвонили как-то из исполкома сестре, сказали, что якобы мы отказались от квартиры. Сестра говорит: «Раз отказались — покажите письменный отказ». Конечно, отказа никакого не было. Но они стали говорить: «Зачем вам тут квартира, вы же всё равно в Минске живете» и т. д. Так и ждем до сих пор. Рассчитываем только на себя. Даже расширяться думаем, но сами. Может, льготную субсидию получим.
![](http://i.yapx.ru/yeW6.gif)
Сергей Курсаков
Сергей учился на историческом факультете в БГУ. Любил слушать музыку и писал свою. В конце первого курса шел на станцию Колодищи по рельсам — сбил поезд. Сергей погиб. Ему было 18.
![](http://i.yapx.ru/yeW7.gif)
Виталий Лисица
«Я уже осознаю, что сам за себя отвечаешь. Не надо полагаться ни на воспитателей, учителей, ни на родителей. Надо всё самому. Но не хватает той заботы и той безответственности, которая была в интернате. Помню, нам тогда говорили: вы еще не понимаете, как вам здесь хорошо. Так и есть. Мы жили в идеальных условиях.
Я хотел поступать в мединститут, но понимал, что баллов мне не хватит. Одноклассник посоветовал идти в Педагогический университет имени Танка на физкультурный. Говорил: «Там столько девок будет!». Вот я и пошел. Учился на платном.
Думал, что мне кто-то будет помогать. Может, воспитатель какой или соцработник будет навещать, интересоваться
Деньги на учебу давали мои итальянские родители. К ним я езжу с пятого класса. У них своих детей нет. Они решили воспитывать других. Нас у них пятеро. Они заботятся о нас, как о родных детях. Но никогда не баловали. Я помню, тогда завидовал другим ребятам, которых баловали. А теперь наоборот, ценю, что не разбаловали. Родители никогда не предлагали усыновить меня. Наверное, я бы тогда согласился. Но сейчас не жалею, что остался здесь. Мне кажется, они мудро поступили, что не оторвали нас от своей страны, но при этом очень сильно помогают и поддерживают, звонят регулярно.
Мне нравилось учиться. Но в конце первого курса мы с друзьями поехали на футбол и попали в аварию. Я не помню ничего. Только что выезжали из Минска — и всё. Очнулся в больнице с открытым переломом ноги. Два месяца там пролежал. Потом полетел с железками в ноге в Италию. Мама и папа — врачи. Они посмотрели снимки, сказали, что всё заживет, надо только хорошо питаться.
В университете я взял академический отпуск, родители оплачивали мне аренду комнаты в Минске. Но тогда же я понял, что теперь надо самому отвечать за себя. Я думал, что мне кто-то будет помогать. Может, воспитатель какой или соцработник будет навещать, интересоваться. Нет, ничего такого. Всё сам. Рядом были друзья. А еще, когда лежал в больнице, я узнал, что мой одноклассник Сергей Курсаков погиб. Вот тогда я это впервые ощутил: мы вышли, и как раньше уже не будет.
Университет я так и не закончил. Восстанавливался несколько раз. Но бросал. Работал сначала на газосиликатном заводе. Мой друг там работал, но его забирали в армию, и он предложил пойти на его место. Говорит, нафиг тебе этот универ. И я пошел на его место работать. Первую зарплату получил 9,5 миллионов (сейчас это 950 рублей). Я таких денег никогда в жизни в руках не держал. Понакупал себе штанов, курток, к маме родной поехал в гости с подарками — цветами и конфетами. Мама в Червене живет. За ней дедушка, ее папа, ухаживал. А год назад дедушка умер, и теперь сестра ее иногда приходит, помогает. Я собираюсь оформить маму в дом инвалидов. Она одна не может жить, за ней нужен присмотр, поэтому моя задача устроить ее туда, где за ней будет должный уход. Я надеюсь, ей там будет хорошо.
С завода я уволился через полгода, кризис начался, зарплата сильно упала. Пошел работать охранником в клубах. А потом Артем Семисильный стал начальником участка на подшипниковом заводе и позвал меня к себе. Я Артему очень благодарен. Сейчас вместе работаем. Снимаю квартиру, живу с девушкой, наверное, поженимся.
![](http://i.yapx.ru/yeW8.gif)
Виктор Михалевич
«В интернате каждый следующий день похож на предыдущий. Ты живешь одним днем и никак не развиваешься. Подъем, зарядка, завтрак, школа, домашка, которую мы не делали. Свободное время, в которое мы ходили за будку пить и курить. Потом вечер, ужин, отбой.
Парень стоял на остановке, а я смотрел на него и думал: «Как же я тебя ненавижу»
После 11-го класса поступил в иняз. Несколько раз на летних каникулах я ездил на отдых в Германию и неплохо выучил немецкий. Поэтому с учебой проблем не было. Зато были другие проблемы. Например, я не умел распоряжаться деньгами. Первую стипендию потратил за пару дней на шоколадки, сладости разные. И только потом подумал, что мне еще месяц жить, а денег уже нет. Я вообще не умел готовить. Что-то простое я бы, наверное, и приготовил, бутерброды какие, но не знал, что для них нужно покупать. А еще надо было следить за вещами, что-то порвалось — покупать новое, продумывать что-то на зиму. В интернате мы жили на всем готовом, для нас всё делали, всё давали. А потом вдруг мне нужно было заботиться обо всем самому. Я был не готов к этому совершенно.
Самым сложным для меня было общение с людьми за стенами интерната. Я был грубый, прямолинейный. Для меня было нормальной вещью материться, оскорбить кого-то или ударить. Я же не знал тогда, что это плохо. Я не любил людей, можно даже сказать, ненавидел. Помню такой пик моей ненависти: парень просто стоял на остановке, а я смотрел на него и думал: как же я тебя ненавижу. Просто так, на пустом месте. Когда мы жили в интеранте, городские дети к нам плохо относились. Я думал, что все люди такие же. И отвечал им тем же.
А потом я познакомился с Оксаной. Она училась со мной в инязе. Она очень помогла мне в жизни. Оксана была особенной. Всегда спрашивала, как мои дела, ей было не наплевать на меня. Я к такому не привык. Такой доброжелательной и внимательной она была ко всем людям. Я не понимал, почему, и как у нее это получается. Позже она рассказала, что верующая, пригласила меня в церковь. Я захотел жить, как она, так же относиться к людям. Теперь мы живем по Библии. С Оксаной мы поженились два года назад.
После третьего курса я сдал сессию и ушел из университета. Мне хотелось зарабатывать. Я думал, что льготы на квартиру действуют до 23 лет, и если я доучусь, то могу упустить свою возможность получить квартиру (до 23 лет сохраняется статус ребенка-сироты, чтобы претендовать на социальное жилье до этого возраста нужно стать в очередь — примечание редакции). Устроился работать строителем. Просто позвонил в фирму и попросил: «Научите меня, я буду работать». Сначала плитку клал, потом электромонтажом занимался. Теперь строю бани, беседки. Мне очень нравится с деревом работать. Думаю, может, когда-то свое дело открою.
Социальное жилье мне не дали, но пару лет назад предложили построить квартиру в Заславле. Нам помогли Оксанины родители плюс мне дали льготный кредит — 5000 долларов на 40 лет под 1%. Делаем ремонт, скоро будем новоселье справлять.
![](http://i.yapx.ru/yeS6.gif)
Василий Остапец
«Первой задачей после интерната было нас куда-то пристроить. И чтобы заведение с общагой: ну, не на улицу же нас выбрасывать. У меня по волбной борьбе были показатели хорошие, ездил на соревнования. Хотел в университет физкультуры поступать. Потом передумал. Всй-таки это Минск, соблазнов много, и жить будешь от стипендии до стипендии. А если что — выгонят, и вообще ни с чем останешься. Поэтому пошел в Жодинский лицей на автослесаря и слесаря механосборочных работ. Год отучиться — и профессию получить. Я понимал, что через год у меня будет профессия, личное время и свои деньги.
Меня распределили на кузнечный завод. Сначала нравилось, потом надоело. Меня не хотели с завода увольнять, и я просто ушел. Уволили по статье за прогулы. А я поехал в Минск, стал отделкой квартир заниматься. Но денег не хватало, работы особо не было. И через полгода я понял, что наделал. Вернулся в Жодино, попросился обратно на завод. Меня взяли. Сейчас там и работаю, всё нормально. В свободное время борьбой занимаюсь, на соревнованиях выступаю.
Скоро в свою квартиру перееду. Мне дядя помог построить, большую часть суммы он дал, а в банке дали льготный кредит и субсидию. Социальное жилье не знаю, сколько бы я ждал. В Жодино очередь не движется».
![](http://i.yapx.ru/yeW9.gif)
Артем Семисильный
«Как и многие мои одноклассники, каждое лето я ездил в Италию на отдых. Я был уверен, что меня усыновят — и я перееду туда жить. Я такой наивный был. Но к девятому классу понял, что меня никуда не заберут. Нужно всё делать самому и никогда ни на кого не надеяться. Правда, надо сказать «спасибо» итальянской семье, они меня и кушать готовить научили, и деньги тратить разумно. В интернате у нас не было своих денег, и нас не учили, как их правильно тратить. У многих сирот есть счет, куда капают деньги за умерших родителей (пенсия по потере кормильца — примечание редакции) или еще что-то. И вот исполняется ребенку 18, он может сам ими распоряжаться. Я помню, многие ребята снимали эти огромные суммы и спускали их ни на что.
В интернате нас как-то сдерживали, а после выпуска ребята начинают делать то, что им запрещали
После 11-го класса я поступил в строительный лицей. Отучился год на каменщика-штукатура, окончил с красным дипломом. Когда я учился, у меня все спрашивали: «Зачем тебе этот красный диплом?». Все сдают на семь, а я остаюсь после пар, чтобы на девять сдать. А я хотел доказать, что не все интернатовские плохие. Там, в лицее, когда говоришь, что ты из интерната, на тебя смотрят искоса. Преподаватели и администрация очень не любят интернатовских. Потому что для них интернатовские — это алкаши, тунеядцы, которые ничего не делают, на пары не ходят, а выгнать их нельзя. И они просто их терпят, сжав зубы. И таких «плохих» на самом деле большинство. Почему? Наверное, свободы становится слишком много. Если в интернате нас как-то сдерживали, то после выпуска ребята начинают делать то, что им запрещали: пьют, курят, гуляют допоздна, попадают во всякие неприятности. Никто за ними не смотрит, не контролируют. Они никому не нужны.
После лицея я окончил Жодинский политехнический колледж. Распределился в Минск. Мне светил Жодинский кузнечный завод, где я проходил практику. Там очень маленькие зарплаты, завод еле-еле стоит. Но из Минска пришла заявка на подшипниковый завод, три места. Директор колледжа настояла, чтобы меня в Минск распределили. Меня в колледже любили, я был одним из лучших учеников, висел на доске почета, делал ремонты в общежитии. Уже два года работаю на заводе. Сначала был оператором-кузнецом. Потом, так как я знаю итальянский, меня взяли на новую совместную линию производства. Год был оператором, потом инженером без высшего, стал начальником участка. В общем, добился своих определенных высот. В прошлом году поступил в БНТУ на машиностроительный факультет, учусь заочно. Хочу еще в Академию при президенте, чтобы иметь юридическое или управленческое образование. Для карьерного роста».
![](http://i.yapx.ru/yeXA.gif)
Екатерина Толкач
«В школе всё было хорошо: все одеты, обуты, накормлены. А после… Госорганизации не выполняют свои обязанности, не следят за детьми, не звонят, не отслеживают судьбу. У ребят абсолютно нет никакой поддержки. Государство оставляет детей, и после школы ты никому не нужен. Для сироты самое сложное — не иметь рядом человека, который будет тебя поддерживать, который может поругать и сказать, что надо делать. Каждый человек хочет, чтобы его пожалели, приласкали, где-то поругали и направили. Вот этого не хватает. Дети нуждаются в поддержке, в уверенности, что если в будущем они ошибутся в жизни, то им кто-то поможет и поддержит.
В этом центре была комната для бомжей, где можно было зарегистрироваться
Мне повезло. У меня есть родители. Итальянские. С шести лет я каждый год езжу к ним. Моя мама бухгалтер, ей 52. Папе 54, он менеджер-продавец. У них нет своих детей, и они меня безумно любят. Когда-то они хотели удочерить меня, готовили документы. Но потом случилась эта история с девочкой, которая не вернулась с отдыха из Италии, и с усыновлением возникли сложности. А потом уже я подросла, и родители позволили мне самой выбирать, где и с кем жить. Я решила остаться в Беларуси, жить самостоятельно. Я уверена, что если вдруг что, то я не сопьюсь, не пойду по стопам своих биологических родителей — просто перееду в Италию. Я знаю, что меня там ждут, меня любят и поддерживают.
После школы я окончила минский финансово-экономический колледж. Хотела остаться в Минске. Но мне предложили распределиться в Жодино, сказали, что скоро там сдается социальный дом, и я быстро получу квартиру. И я согласилась. Я заранее узнала, что когда я приеду отрабатывать распределение, мне предоставят место в общежитии и регистрацию. Но когда в августе я приехала заселяться, мне сказали, что мест нет. Естественно, у меня началась паника. Мне же надо было приступить к работе. А чтобы приступить, мне необходимо было получить регистрацию. А из Минска я уже была выписана. Хорошо, что у меня был телефон моей воспитательницы из интерната. Я ей позвонила. Она работала в социальном центре в Жодино и предложила мне сделать хоть какую-то прописку в этом центре, чтобы я могла выйти на работу, потому что если бы я не вышла, платила бы штраф. В этом центре была комната для бомжей, где можно было зарегистрироваться. Я пошла в милицию, чтобы оформить регистрацию. И там уже стали разбираться, что к чему, потому что это было незаконно — переводить меня из статуса сироты в статус бомжа. Начальница отдела позвонила в общежитие. И мне быстренько предоставили место. Даже выбрать могла, в какую комнату заселяться.
А свое жилье жду. В том доме, который сдавался, мне квартиру так и не дали.
Как помочь «интернатским»
Проект «Наставничество для подростков-сирот» с 2015 года ищет для сирот, которые живут в детских домах и интернатах, наставников. Наставники — это индивидуально подобранные к конкретному ребенку надежные взрослые друзья. Они проводят время вместе. Старшие обучают детей жизненным навыкам: «Покидая интернаты, дети часто не умеют общаться с окружающими, зарабатывать деньги, решать элементарные бытовые вопросы», — говорит руководитель проекта Артем Головий.
В 2017 год проект создал шесть новых пар «наставник — ученик». Всего таких пар сейчас 25. Все ребята из Минска. Например, Саше, которому 16, наставник помогает подтянуть математику, учит ориентироваться в городе и объясняет азы финансовой грамотности. А Вике, которой 19, наставник помог сделать ремонт в комнате в общежитие. Решают, куда Вике после колледжа поступать. У 16-летней Марины интеллектуальная недостаточность. Она ездит по программе в Ирландию, поэтому наставник занимается с ней английским языком. Есть небольшие успехи в чтении и речи.
Однако осенью у «Наставничества» возникли сложности с доступом в интернаты — новые пары временно не создаются. Проект и «Имена» вместе разбираются, как сделать так, чтобы наставники снова помогали «интернатским». Мы ожидаем в ближайшее время получить разъяснения от двух минских интернатов. При этом сбор средств на проект продолжается. Деньги не тратятся, они аккумулируются, чтобы продолжить работу проекта в двух прежних интернатах или в новых. Мы уверены, что дружба и разум победят! И в этом году проект найдет наставников еще 24 подросткам из интернатов. Подпишитесь на любую сумму от одного рубля — она будет списываться автоматически с карточки раз в месяц. Деньги пойдут на оплату работы сотрудников проекта (если мы соберем нужную сумму, они смогут заниматься только своим проектом, не отвлекаясь), интернета и связи, аренду офиса. Средства поступают прямо на счет проекта «Наставничество». Проект предоставляет «Именам» раз в квартал отчет, и мы публикуем его у себя на сайте. «Имена» контролируют расход и эффективность потраченных денег. Нажимайте кнопку «Помочь»!
«Имена» работают на деньги читателей. Вы оформляете подписку на 3, 5, 10 рублей в месяц или делаете разовый платеж, а мы находим новые истории и помогаем еще большему количеству людей. Выберите удобный способ перевода — здесь. «Имена» — для читателей, читатели — для «Имен»!