«Мама, Вани нет» — когда Мария услышала в трубке эти слова старшей дочери, сердце забабахало так, что все вокруг стихло. Восьмилетний Ваня разминулся с сестрой в художественной школе и решил пойти домой сам, но так и не пришел. История поисков Вани закончилась хорошо — через четыре часа его нашел знакомый практически возле дома. Но с этого в жизни Марии началась история других поисков. Она стала волонтером поискового отряда «Ангел». Не смогла пройти мимо объявления «Пропал ребенок» — такой же восьмилетний мальчик, как ее Ваня. Теперь Мария учит волонтеров «Ангела» искать и находить потерявшихся людей. Корреспонденты ИМЕН тоже стали на день волонтерами — приехали на VIII Республиканские учения поисково-спасательного отряда «Ангел».

«Важно только одно — найти»

Сорок минут из Минска по слуцкой трассе — и мы приехали. Солнце, лес и кирпичные домики лагеря «Зарница», где летом живут дети, а сейчас волонтеры. Сейчас нам явно не туда — гул голосов слышен со стороны леса. Учения длятся три дня. В первый день — теория (основы ориентирования, работа со спецтехникой, доврачебная помощь), а дальше практические занятия. Идем на голоса и попадаем в лесной штаб. Тут жизнь кипит: инструкторы склонились над большими картами, расчерченными на квадраты. Среди инструкторов только две женщины — Мария и Кристина. «Я очень милая, но только до тех пор, пока я не координатор поиска, — говорит о себе Кристина. — На поисках все очень строго. Конечно, командный голос есть, почему бы им не пользоваться?»

В этом году на учения приехало около 300 человек со всей страны. И те, кто уже ездил на поиски с «Ангелом», и новички. В джинсах и кедах — только мы. Остальные одеты серьезно. Мимо проходит молодой парень в берцах и «горке» — защитном костюме цвета хаки, на шее висит компас. За ним — женщина в зеленых штанах и жилетке, как у Вассермана — с бесчисленными карманами. А рядом — девушка в резиновых сапогах, обмотанных сверху скотчем — чтоб клещи не заползали.

Мария тоже в спецодежде. Хотя вспоминает, что на первые поиски — после случая с сыном — надела, что попало под руку. 

— Важно было только одно — найти мальчика. Я понимала, что переживает мама, потому что сама это пережила. Поэтому и поехала. Мозоли, нервы, надежда бесконечная — что сейчас он под кустом будет сидеть. 

Мария с «Ангелом» четыре года. Сначала была добровольцем-новичком, потом поехала на учения — стала старшей группы. А сейчас Мария — координатор Брестской области. Пока разговариваем с Марией, она успевает раздавать распоряжения, приветствовать проходящих мимо волонтеров и проверять телефон. У Марии трое детей, и двое уже бывали на поисках. Старшая — только на первых. «Она у меня дама гламурная, не захотела больше», — смеется Мария. А средняя — ей 18 — уже опытный поисковик, старшая группы.  

— После первых поисков — понеслось. Это как для игроманов выиграть огромный приз — всплеск эмоций, адреналин. Можно даже сравнить с рождением ребенка. Когда сообщают: «Найден, жив», ты понимаешь — мы что-то победили опять.

Новичков от «бывалых» поисковиков можно отличить по взгляду. Те, кто приехали впервые, осторожно осматриваются. Подходим, знакомимся. 

— Я медработник, — говорит нам девушка с картой в руках. — Операционная сестра Брестской областной больницы. Девушку зовут Маша. На поисках с «Ангелом» она уже была, а вот на учениях — ни разу. В поисковое движение ее втянула мама. Маша хотела поддержать ее порыв, но ей и самой понравилось. 

— А  я — преподавательница танцев, — улыбается нам хрупкая девушка с дредами. — Я не работаю фултайм, поэтому могу себе позволить выезжать на поиски. Сегодня первый раз здесь. Но про «Ангел» знаю давно — после громкого случая с Максимом Мархалюком. Подписана на их соцсети, давно следила за ними. Но боялась ездить на поиск, если честно. Думала, что здесь только мужчины-качки и я не потяну. Но тут, оказывается, столько женщин, причем всех возрастов. 

Мы еще встретим на учениях студентов, предпринимателей, юристов, промышленного альпиниста, менеджера по продажам, кинолога и даже учителя истории.  Разные профессии, но у людей одно общее желание — помогать.

«А как же бабушка?»

Мария остается в штабе. Превращать  нас из корреспондентов в поисковиков берется Михаил, юрист, инструктор на учениях, а на поисках — старший группы. Он поднимает со стола шипящую рацию, перекидывает через плечо сумку и машет рукой: «Пойдемте!». Сейчас он ведет нас в лес — показать, как новые волонтеры учатся искать вещи пропавших людей.  

По легенде в лесу потерялась бабушка. Ушла в лес и не вернулась. Поиск на отклик не дал результатов — на имя она не отозвалась. Поэтому нужен «прочес» — методичное обследование квадратов леса.

— А мы бабушку точно найдем? — взволнованно спрашивает четырехлетняя Майя. Майя — дочь нашего фотографа. Мы, как и многие тут, выбрались на учения вместе с семьями.

— Секунду. Надо проверить точку, — Михаил смотрит в навигатор, — иначе мы собьемся с пути.

Мы пробираемся через лес к нужной точке. Ветки хлещут по лицу, кеды быстро промокают. Волонтерская группа из нас пока так себе. Еще пара шагов — и видим красный платок, который «потеряла бабушка». Нам помог Михаил, а вот волонтеры ищут артефакты сами. Старший группы получает от координатора в штабе задание — обыскать квадраты на карте, берет оборудование, набирает волонтеров — и вперед.

— Группа — стоп! — рядом с нами группа волонтеров тоже нашла платок. По команде старшего вся цепочка замирает — как в детской «заморозке», помните? Никто не двигается, только старший группы подходит к платку, фотографирует его, отправляет фото в штаб, а на навигаторе отмечает координаты находки.

— Показываю направление, — громко говорит старший, чтобы услышала вся цепочка. — Готовы? Группа — движение. Поиск продолжается. Для волонтеров, приехавших на учения, это не игра и не развлечение. Сегодня они встали в шесть утра, чтобы начать тренировки. Впереди — сезон ягод и грибов, а значит, потерявшиеся люди, которым нужна помощь.

По статистике в Беларуси ежегодно пропадает около 12 тысяч человек. На начало 2020 года пропавшими без вести остаются около 2,6 тысячи человек. У милиции не всегда хватает людей и оборудования, чтобы организовать масштабные и эффективные поиски пропавших. Чтобы было больше шансов найти пропавшего в первые часы, нужно задействовать максимум добровольцев.

Но просто добровольцев мало. Люди должны понимать, куда идти и что делать. Без грамотного руководства поиски превратятся в бессмысленное хождение туда-сюда. Поисково-спасательный отряд Ангел появился в 2012 году, и с первого года начал ежегодно обучать волонтеров. Исключением стал только 2020 год — из-за пандемии республиканских учений не было.

— Очень часто бывает, что мы приезжаем на поиски, волонтеров много, желающих помогать много. Но опыта нет никакого, — рассказывает Михаил. —  И у нас на 100 человек пять старших. Это довольно трудно. Нужно больше опытных людей, иначе ценное время будет упущено — человек погибнет. 

Возвращаемся в штаб. 

— А как же бабушка? Как же мы ее бросим? — настойчиво спрашивает Майя. Пока девочка — самый перспективный член нашего поискового отряда. Она ни за что не хочет уходить из леса без бабушки. Михаил рассказывает, что волонтеры не привыкли сдаваться — проверяют все снова и снова. Например, с помощью квадрокоптера и тепловизора. За 10-15 минут квадрокоптер пролетает квадрат тысяча на тысячу метров, а тепловизор отмечает несколько точек, которые волонтеры должны проверить.

— Это может быть косуля, а может быть человек. Помню поиски в 2019 году, — рассказывает Михаил, — Мы на поле нашли точку, где может быть человек. Думаем — вот оно! 99 процентов, что это человек. Вот мы видим на тепловизоре очертания, похожая на человека фигура в позе зародыша. Ну давай же, ну! И точно, нашли человека — все счастливы. Но бывает, что  поиски идут второй, третий, четвертый день. Надежда есть, цепляешься за нее — мы отправляем и отправляем волонтеров, проверяем и проверяем. Мы, например, видим, что по очертаниям это, скорее всего, камень, который за день нагрелся. Но как не проверить? 

Михаил работает юристом, в отряде с 2019 года. Как-то вечером в пятницу листал новостную ленту и увидел сообщение — потерялся ребенок, Ваня Волошин. Внутри что-то оборвалось: потерявшийся мальчик — ровесник дочки Михаила. Парень позвонил жене. «Говорю: «Вот знаешь, не могу, слезы на глаза наворачиваются. Что-то екнуло». Она отвечает —  раз екнуло, значит езжай».

Поиски ребенка закончились печально. Двухлетний малыш захотел проведать бабушку. Но не дошел до соседней деревни — утонул в мелиоративном канале. Михаил решил, что так быть не должно. Через пару недель поехал на учения, через пару месяцев стал старшим группы, а в этом году уже сам учит волонтеров.

— Так мы найдем бабушку? — снова спрашивает Майя.

— Обязательно — уверяет Михаил. 

«Это уже не хобби»

— По средам мы в хинкальную ходим. А 31-го декабря — в баню, — смеясь, громко рассказывают инструкторы «Ангела», перекрикивая шум поискового микроавтобуса. Прыгая по ямам проселочной дороги, мы едем в «заброшку» — хозяйственное здание возле лагеря, которое практически не используется. Это еще одна учебная зона. «К счастью, еще никого в другой город не отправили, как в «Иронии судьбы» — продолжают. — Мы так не шутим — знаем, сколько сил и времени нужно отдать на поиски». 

На учениях работают восемь опытных инструкторов. За годы совместных поисков они стали настоящей командой.

— Мы и в жизни дружим, не только на поисках и учениях. Мы пришли и попали в такую среду, не знаю, как ее точно описать. У нас общее ощущение положительных эмоций и положительного результата.  И тут огромную роль сыграла дружная команда, у которой стоит цель — спасти человека.

— Если бы не дружили, на коленках бы друг у друга не сидели — улыбаясь, подтверждает Михаил. Чтобы мы разместились комфортно, инструкторам и правда пришлось потесниться.

Сейчас у «Ангела» выстроена четкая система работы с волонтерами. Есть координаторы лесного и городского поиска, старшие группы, группа информирования, которая собирает всю входящую информацию, размещает ориентировки. Группа обеспечения — те, кто готовят еду для волонтеров. Есть кинолог, водолаз, связисты, картографы и другие специалисты. 

— «Ангел» круто нашу жизнь поменял — рассказывает инструктор Антон. Моя основная работа — промышленный альпинизм. Но отряд — это не хобби, это что-то большее. Тут кто-то с семьями приезжает, а кто-то семьи находит. Например, мой хороший друг.  Они с женой на учениях познакомились. Он был волонтером, она — репортером. Я был у них на свадьбе свидетелем, а сейчас у них второй ребенок родился. 

Руководитель отряда — Сергей Ковган — по образованию экономист. Говорит, что в детстве никак не думал, что будет искать без вести пропавших. Но уже почти десять лет — практически без выходных — занимается именно этим. Сегодня на учениях он с женой, двумя детьми и собакой Масей. На реальные поиски их не берет, чтобы не отвлекаться. 

Главный организатор учений и координатор лесных поисков — Кристина Крук — по образованию юрист. Долго работала в продажах. Пришла на первые поиски в 2013 году, и сейчас посвящает «Ангелу» все свое время. Даже медовый месяц провела на поисках в лесу вместе с мужем. «Родители недопонимают. Мама звонит и сразу спрашивает: «Ты где?» Я говорю — угадай. Мама тянет: «Опять в лесу…» 

Сергей и Кристина — штатные сотрудники. Все остальные инструкторы — волонтеры. Говорят, что если есть свободное время — приезжают всегда. 

— Если у тебя есть душевный порыв, ты едешь. Это же волонтерство. Никто никого не заставляет, все построено на добровольных началах. И на доверии. Если человек не может, то он не может по объективным причинам. Если может — значит, он здесь. Других вариантов нет. 

Пока мы шли по заброшке и разговаривали с инструкторами, пропустили две спрятанные вещи — полосатую кофточку и шортики. Теперь мы ищем не бабушку, а ребенка. Находить артефакты пока получается только у детей.

— Молодец! Настоящий поисковик, — кричит Михаил восьмилетнему Степе, который в отличие от мамы тщательно обыскивает каждый куст, яму и даже туалет. 

— Ого, ничего себе. Из 19 спрятанных вещей моя группа нашла 17, — проверяет в записях Михаил. — В туалет никто не догадался заглянуть — только дети.

Инструкторы говорят, что поисковиком может стать каждый, у кого есть силы и желание.

— Единственное требование к волонтером — совершеннолетие, — рассказывает Сергей Ковган — руководитель «Ангела». — Максимальный возраст — 94 года, — Сергей смеется. — Почему 94 года? Просто я для себя так считаю, дальше уже не стоит пробовать. На самом деле никаких ограничений нет. Если человек понимает, что ему не успеть за двадцатилетними ребятами, то лучше не ехать. Люди постарше ведь могут помогать по-другому. Бабушки вон нам молоко из-под коров приносили, когда мы людей в лесах искали. В деревнях вообще готовы последнее отдать, чуть ли не похоронные деньги потратить, чтобы организовать какой-то стол и накормить волонтеров.

«Вот так и живем»

Пока мы общались, стемнело. На часах — 23.00. Уставшие волонтеры разбредаются по корпусам. Чистят зубы, стирают одежду, выгуливают собак — четвероногих друзей можно брать с собой в номер. Они не знают, что организаторы приготовили им сюрприз.

— Ууууиииууууу, уууиииииууу, — из служебной машины на весь лагерь разносится сирена. «Срочный сбор в штабе» — эхом разносится голос инструктора из рупора. Волонтеры хватают необходимые вещи и из последних сил бегут в штаб, где им сообщают, что «потерялось» несколько человек. Начинаются ночные поиски — тут условия максимально приближены к реальным. Волонтеры под руководством координаторов разбиваются на группы. Первая группа ищет девочку: родители ехали с ней из Минска в Слуцк, остановились передохнуть и прогуляться в лесу, а девочка заблудилась. Вторая группа — мужчину, который пошел в лес, чтобы заготовить веники для бани, и не вернулся. Третья — двух мужчин, которые шли через лес к ферме, но не дошли.   

Теперь штаб похож на муравейник. Михаил, Мария, Кристина и другие инструкторы уверенно дирижируют волонтерами. К трем координатором стягиваются старшие групп. Они узнают подробные ориентировки, получают задание от координатора и берут необходимое для поисков оборудование. Затем старшие набирают в свои группы волонтеров. Максимум — восемь человек. Теперь можно отправляться на поиски. Подготовку в штабе мы описали в одном абзаце. Хотя она заняла полтора часа. Поиски в лесу — еще около четырех часов. Со стороны все выглядит просто. На деле республиканские учения — это месяцы подготовки. Поиски — часы тяжелой изнуряющей работы.

Последних потерявшихся нашли в пять утра. Волонтеры возвращаются из леса в штаб. Грязные, уставшие, но с горящими глазами: «Нашли, нашли!» Их учебный день растянулся на 23 часа. Все это время с ними были координаторы и штатные сотрудники. Через час начнутся теоретические лекции. Мы тоже без сил — уставшие и замерзшие. Нас встречает Кристина. Улыбается: «Вот так и живем». 

Как вы можете помочь

Сегодня «Ангел» существует лишь за частные пожертвования добровольцев или спонсоров. Например, в США таким волонтерским проектам финансово помогает государство, а белорусская организация вынуждена сама искать деньги на зарплаты сотрудников и закупку дорогостоящего оборудования, которое спасает людям жизнь.

Если мы перестанем поддерживать «Ангел», работа отряда остановится. Нечем будет платить зарплату сотрудникам, которые посвящают работе все свое время, нечем будет оплачивать офис, в котором раздаются звонки испуганных родственников. 

В прошлом году отряд держался из последних сил и был на грани закрытия. Но читатели ИМЕН пришли на помощь — и отряд продолжил работу. В итоге за 2020 год было найдено 84 человека. Сколько людей получат помощь в 2021 году, зависит от нас с вами. Нажимайте кнопку Помочь, выбирайте ежемесячную подписку (автоматическое ежемесячное списание средств с карты) или разовый платеж. Так благодаря вашей поддержке отряд и дальше сможет находить людей и спасать жизни.