Наш редактор Катерина Киселёва готова была приютить у себя подростка, которого мама выгоняла из дома. А потом выяснила, что история его не совсем правдива. Сегодня в рубрике «Дать Грету» Катерина рассказывает, почему важно не поддаваться эмоциям, помогать осознанно, и как убедиться, что ваша помощь идет тому, кто в ней действительно нуждается, и будет потрачена по назначению.
Недавно к нам в ИМЕНА обратился 20-летний Миша. Он написал сообщение в соцсетях, попросил помочь ему с жильем, потому что мама выгоняет его из дома. Я созвонилась с Мишей и после телефонного разговора готова была приютить его у себя. Он рассказал какую-то чудовищную историю о том: у него инвалидность с рождения из-за проблем с развитием рук, большую часть детства он провел в интернате для детей с инвалидностью, там он учился. А на каникулы приезжал домой к маме, которая его постоянно била, потому что не любила, но не писала от него отказ, потому что хотела получать за него пенсию. Сейчас ему 20, он заканчивает лицей, на работу выйдет только летом, а пенсии по инвалидности не хватает, чтобы снять даже комнатку.
Такая история мало кого оставит равнодушным — несчастное недолюбленное дитя, которое выбрасывают на улицу. Конечно, я захотела ему помочь. На улице стояли морозы, Миша попросил помочь ему с теплой одеждой, на которую у него не хватает денег. Я обратилась в проект «КалиЛаска», где ему подобрали теплые вещи, и я тащила две сумки с этими вещами, купила Мише котлет с картошкой — просто потому что я, не как журналист или сотрудник благотворительной организации, а просто как человек понимала, что бедного мальчика надо, как минимум, обогреть и накормить, и потом думать дальше, как помочь.
А когда мы с Мишей встретились, стало понятно, что всё в его истории не так очевидно, как казалось на первый взгляд. Понятно — пока только на уровне личных ощущений. Чем больше он пытался убедить меня, что его мама — монстр, а он хороший, добрый несчастный мальчик, тем больше я ему не верила. И здесь тоже было важно не пойти за эмоцией недоверия. Я не могла утверждать, что он мне врет, так же, как не могла быть уверенной, что он говорит правду.
— Вы мне не верите? — спросил у меня Миша в конце нашей встречи.
— Миша, я должна все проверить, — ответила я. — Как ты мне рассказывал, что у вас на заводе есть технологический процесс производства, за которым ты следишь (Миша проходит практику — прим. ред.), так и у нас есть свой обязательный процесс проверки, который мы соблюдаем.
Когда я слышу фразу типа «ой, зачем мне фонд, я лучше человеку напрямую помогу» у меня сразу возникают вопросы: «А вы уверены, что человеку, который сам ведет сбор, нужна помощь? А вы уверены, что ему нужна именно эта помощь? Вы тщательно проверяете историю человека, советуетесь ли со специалистами перед тем, как помочь какой-то суммой, будь то рубль или 100?»
Дело даже не в том, что перед вами может оказаться мошенник. Ему действительно может быть нужна помощь, но, возможно, не именно та, о которой он просит. Фонды и другие благотворительные организации ценны как раз своей экспертизой. Первое, что они делают, когда человек обращается за помощью, — верифицируют, проверяют данные.
В первую очередь мне хотелось поговорить с мамой Миши, как со второй стороной конфликта. Но по номеру, который он дал, долго никто не отвечал. Это дало еще один повод сомневаться. Через несколько дней по нему ответил сам Миша, утверждая, что мама дала ему свой телефон, чтобы он отнес его в ремонт. Потом по номеру опять никто не отвечал, ни через неделю, ни через две. Вызов шел, но трубку никто не брал.
А вот директор интерната, где учился Миша, ответила по телефону сразу. И рассказала немного иную историю. Да, действительно, у Миши было сложное детство, мама страдала от алкоголизма, и да, она била мальчика, била так сильно, что однажды соседи вызвали милицию и дело дошло до суда, где маму хотели лишить родительских прав. Но дали шанс исправиться. И она исправилась. Перестала выпивать, бить Мишу, смогла построить квартиру в небольшом поселке недалеко от Минска. Директор до сих пор поддерживает отношения и с мамой, и с педагогами лицея, где учится парень. И самое важное, что я узнала — никто никого на улицу не выгоняет, а Миша не такой белый и пушистый, как может показаться. И вот от изначальной истории не осталось и следа. Одно дело, если человек может оказаться на улице и ему нужен кров и еда, и совсем другая история, когда семье нужна помощь психолога или медиатора.
Мишу, конечно, нельзя назвать мошенником, нельзя сказать, что он соврал во всем. Скорее, он просто знает, с каких сторон лучше рассказать свою историю так, чтобы вызвать в человеке сочувствие и желание помочь. Но какими бы сильными ни были эти чувства, любой запрос о помощи нужно проверять.
В этом смысле благотворительные организации становятся помощником — они сами занимаются верификацией запросов о помощи. Помогая кому-то через фонд, человек может быть уверен, что его пожертвование пойдет по назначению и действительно кому-то поможет. Если вы отправляете пять рублей на инвалидную коляску для Светы, то эти пять рублей будут потрачены именно на покупку коляски для Светы — ни на что другое по закону потратить эти деньги нельзя.
Более того, если сбор на коляску для условной Светы ведет какая-то организация, можно быть уверенным, что именно эта коляска и нужна Свете. Много раз в разговорах с сотрудниками разных организаций я слышала о том, что человек попросил помочь купить, например, коляску, а специалисты проверили, и оказалось, что ему нужна совершенно другая модель. То есть человек мог бы сам собирать деньги на покупку коляски, он не мошенник, ему действительно нужна коляска, он бы собрал деньги, купил ее — и не смог бы пользоваться, потому что она ему не подходит.
Но здесь может возникнуть закономерный вопрос: а можно ли доверять организациям, действительно ли они помогают людям? А не тратят ли они пожертвования на собственное обогащение? К сожалению, в нашем обществе еще силен стереотип, что фонды — это мошенники.
Как проверить, не мошенники ли прикрываются фондом/благотворительной организацией?
Зайдите на сайт организации, изучите, чем она занимается. Если есть — проверьте отчеты.
С этого года по закону некоторые НКО обязаны публиковать свой ежегодный отчет о том, куда и на что были потрачены полученные деньги. Это правило касается только фондов и общественных объединений (до того подобный отчет обязаны были предоставлять только фонды в Минюст или областное управление юстиции). Другие НКО, например, как ИМЕНА, не фонд и не общественное объединение, такой отчет публиковать не должны.
Но отсутствие законодательного обязательства не мешает нам каждый месяц публиковать отчет о расходах организации, а каждый квартал — финансовый отчет наших проектов. Необязательно ждать указания сверху, чтобы опубликовать отчет. Так, например, в Германии тоже нет закона, обязывающего публиковать полную отчетность о работе, но там это считается правилом хорошего тона, и все организации публикуют свои отчеты.
В Беларуси культура благотворительности только начинает формироваться. ИМЕНА всегда выступали за прозрачную благотворительность. Чем более открыта организация, тем понятней она как для жертвователя, так и для благополучателя. Первый не боится, что его пожертвование уйдет не по назначению, второй — знает, куда и как можно обратиться за квалифицированной помощью и получить ее.
Прозрачность — это еще и ответственность перед обществом, перед теми людьми, которые доверяют и делают пожертвования.
Хорошо, допустим, некоммерческая организация публикует отчеты. Но может возникнуть следующий вопрос: где гарантия, что они не «нарисованные»?
Идеально, если у организации есть заключение аудиторской компании. Аудиторы проверяют все документы и работу организации и выносят заключение, все ли соответствует законодательству. И такое заключение — надежная гарантия того, что организация «чистая».
Но здесь встает вопрос денег, услуги аудиторов стоят немало — до нескольких тысяч долларов. И это вопрос, скорее, к вам, людям, которые переводят деньги на благотворительность. Готовы ли вы добавить лишний рубль к переводу, который пойдет на подготовку отчетности и независимый аудит?
Важно понимать, что работа НКО в белорусских реалиях — это, как правило, работа в условиях сильной нехватки денежных ресурсов. А потому НКО на имеющиеся средства стараются закрыть базовые потребности: оплатить работу специалистов, которые непосредственно оказывают помощь (медсестры, врачи, психологи, юристы — в зависимости от профиля организации), или средства связи, без которых сегодня невозможно работать, купить необходимое оборудование.
Поэтому зачастую у организации попросту не хватает рук (и денег на дополнительные руки), чтобы, например, подготовить необязательный отчет. Не говоря уже про аудит. Отсутствие отчета на сайте организации не говорит о том, что она пытается что-то скрыть или кого-то обмануть.
Если у организации нет отчетов на сайте, как еще можно проверить, реально ли она помогает людям? Позвонить туда. Расспросить сотрудников про их работу, чем конкретно они помогают, кому именно, как и на что тратят пожертвования.
Кроме того, сегодня практически каждый пользуется той или иной социальной сетью, где многие организации ведут странички и делятся своими результатами в режиме реального времени.
Если даже после такой проверки, доверия к организации не появилось, а помочь кому-то хочется, что делать?
Конечно, очень хочется, чтобы однажды помощь людям строилась так: появилась у человека какая-то проблема — он загуглил быстренько, где ему помогут ее решить, и обратился за помощью. Проблема решена. Но пока это не так. И часто человеку с проблемой обратиться некуда — нет подходящей организации или организация есть, но у нее недостаточно ресурса (денежного или человеческого), чтобы ее решить.
Поэтому люди продолжают запускать свои личные сборы: на лекарства, реабилитацию, покупку оборудования или что-то еще. И им действительно нужна помощь. И если у вас есть желание помочь, помогайте адресно. Но обязательно перед тем, как перевести какую-то сумму, убедитесь, что человеку действительно нужна помощь.
- запросите подтверждающие документы. Это могут быть заключения врача, который рекомендует именно это лекарство или лечение за рубежом, приглашение и счет из зарубежной клиники.
- поговорите с человеком, задайте уточняющие вопросы.
- проконсультируйтесь со специалистом, действительно ли в подобных ситуациях нужна такая помощь.
С Мишей мы разговаривали еще несколько раз. Даже несмотря на то, что он где-то привирал и перекручивал свою историю, мне по-человечески его жаль. В конце концов, он не виноват, что ему досталась такая мама. И наверное, такое его поведение — это результат несчастливого детства и жизни в интернате. И, наверное, он мог бы быть другим в других условиях. Но благотворительность должна быть осознанной. Мы должны понимать, кому и зачем мы помогаем своим рублем или другими ресурсами, как наша помощь изменит жизнь человека и изменит ли.
ИМЕНА работают только на деньги читателей. Вы делаете перевод 5, 10, 20 рублей или оформляете ежемесячную подписку с карточками, а мы готовим новые истории и запускаем проекты, которые дают не одному, а тысячам людей. Нажимайте сюда и выбирайте удобный способ для перевода!