«Суткы», «суточкы» — тесный проход, очень узкая улица. «Окыдь» — снег, который выпадает ранней весной. «Кыснуты» — мокнуть. «Чоловичок» — зрачок. «Анывжэн» — конечно. Так будет по западно-полесски. 82-летний ученый с Полесья Федор Данилович Климчук 15 лет переводил Евангелие на диалект родной деревни Симоновичи. Каждый переведенный фрагмент зачитывал маме вечером. Проверял. Скажет мама: «Нет, мы так не говорим», — переделывает. Федор Данилович говорит, что если на какой-то язык переведена Библия, значит, язык этот никогда не исчезнет, не забудется. Переводил с 1980-го по 1995-й, по кусочку. Готовый перевод издал небольшим тиражом в 200 экземпляров на деньги единомышленников-энтузиастов. А еще возил в Полесье Никиту Толстого, внука классика Льва Толстого, изучать диалекты. Записал по памяти 260 песен своей мамы. Перевел на «симоновический» Гомера, Толстого, Гоголя. 

Федор Данилович родился в 1935 году в деревне Симоновичи. Тогда это был Дрогичинский повет Полесского воеводства II Речи Посполитой. Из шестерых детей в семье был самым старшим. Помнит, как мать всё время пела старинные песни. Знала их около 500. Из них 260, свадебных, когда мамы не стало, Федор Данилович записал по памяти и до сих пор хочет опубликовать. Про отца говорит, что тот был книжником, объездил-перечитал все библиотеки в соседних селах. И его, Федю, приучил к чтению.

В 19 лет Федор Данилович окончил Пинский пединститут, работал в деревнях Дрогичинского района учителем истории. Слушал, как говорят люди вокруг. Так заинтересовался разными диалектами — а их на Полесье много — что и учеников втянул. Дети слушали, как говорят родители, бабушки, прабабушки, записывали, обсуждали с Федором Даниловичем самые интересные обороты.

Одно время после войны существовал негласный запрет на использование в речи диалектов. Говорили, что диалекты — это «пережиток проклятого прошлого».

Учитель истории стал искать единомышленников. В 1962 году, когда ему было 27, написал письмо, которое изменило его жизнь. Это было письмо в Институт языкознания имени Якуба Коласа Академии наук:

— Я спрашивал, какие у нас есть говоры, что о них уже написано, насколько они изучены, и надо ли их изучать еще? Что эти диалекты дают истории? Из Академии мне бодро ответили, что диалекты изучены недостаточно, и что я мог бы заниматься их изучением в научном плане. Записывать. Прислали мне опросники для работы «в поле». Меня это прямо окрылило! 

Экспедиция длиной в четверь века

Федор Данилович пропал. Отправился в длительные поездки по деревням, отчеты отправлял в Академию. Его рвение и скрупулезность оценили, стали звать в экспедиции с учеными. Федор Данилович месяцами путешествовал по полесским деревням, фиксируя в специальные карточки особенности фонетики, морфологии, лексики. Его стали узнавать в сельсоветах. А некоторые — сторониться. Всё потому, объясняет Федор Данилович, что одно время после войны существовал негласный запрет на использование в речи диалектов. Говорили, что диалекты — это «пережиток проклятого прошлого». Нужно было не просто найти людей, но и войти к ним в доверие.

Еще одно судьбоносное письмо Федор Данилович отправил Никите Толстому, правнуку писателя Льва Николаевича, известному языковеду. Прочитал про него в газете «Настаўнiцкая». Толстой тут же пригласил Федора Даниловича поучаствовать вместе с ним в полесских экспедициях. Задача — изучить местную лексику для Института славяноведения в Москве. С этих экспедиций, вспоминает Федор Данилович, почти на четверть века Полесье стало для ученых из России, Беларуси и Украины настоящим центром паломничества. Изучали диалекты, традиционную народную культуру. Оказалось, что в диалектах, в фольклоре Полесья сохранилось много древних славянских особенностей, которые в других регионах исчезли.

Дальше — научные конференции в Украину, Литву, Латвию, Польшу, ГДР. Говорят, о присутствии на них Федора Даниловича можно было узнать по его звучному голосу. Он вместе с коллегами-краеведами любил распевать стариные песни прямо в коридорах, между чтениями докладов. Пятитомник «Лексический атлас белорусских диалектов», пятитомник «Словарь северо-западной Беларуси», «Общеславянский атлас», «Европейский атлас» — Федор Данилович принимал участие во всех знаковых работах по изучению диалектов региона. Получил Государственную премию Республики Беларусь в 2000 г.

— Большая?

— Что вы! Мы ее сразу почти всю всей командой и пропили, — улыбается Федор Данилович. — Деньги тут не главное. Главное звание, почет.

Евангелие и «Страшная месть» по западно-полесски

Во всем мире на диалектах не только говорят, но и пишут, издают газеты, журналы и книги. Если на диалекте существует литература, то это уже — микроязык. Федор Данилович задумался, что же западно-полесский диалект? Чем он хуже? И взялся за переводы.

Начал с «Казаков» Льва Толстого, перевел их на говор Симоновичей. А к юбилею писателя решил издать целый сборник: отправил письма по всему миру с призывом к ученым, преподавателям, студентам перевести произведения Толстого на свои диалекты.  

В переводе на западно-полесский диалект богиня обращается к громовержцу в гневе не иначе как «Паскудыско…».

— Я собрал материал с Полесья. Потом подтянулись другие. Сделали переводы на язык алеутский (язык жителей Алеутских островов, острова Беринг и острова Медный), удэгейский (тунгусо-маньчжурская ветвь алтайских языков, говорят на нем в районах Приморского и Хабаровского краев), ненецкий (язык, распространенный на  территории от Кольского полуострова до Енисея). Самой богатой на переводы оказалась Брестчина. На втором месте — Гомельщина. Потом — Украина. Это хороший пример того, что диалекты знают не только деревенские малограмотные жители. Толстого ж не бабки переводили, а люди с высшим образованием, многие с учеными степенями, — говорит Федор Данилович.

Дальше были переводы «Слова о полку Игореве». Одна песня «Илиады» Гомера, где Гера бунтует против Зевса. В переводе на западно-полесский диалект богиня обращается к громовержцу в гневе не иначе как «Паскудыско…». «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона. «Страшная месть» Гоголя. Почему именно эти произведения? Федор Данилович объясняет, что критерий у него был один — к чему душа лежит.

За перевод Нового завета Федор Данилович брался неоднократно. В начале 1980-х переводил, но остался недоволен. Отвлекался. Взялся заново. Занимался переводом тайно, не хотел преждевременных замечаний. Рассказал только своим родителям — матери Анастасии и отцу Даниилу. Каждый переведенный кусочек зачитывал им вечером, проверял. Если скажут: «Нет, мы так не говорим», — переделывал. Скажут: «Да, так мы бы и сказали», — оставлял.  

За основу брал русский и белорусский переводы. Добавил польский, украинский и старославянский. Работа пошла. 

— Перевод был моей отдушиной, — говорит Федор Данилович. — Чтобы понимать текст, я мысленно переносился в Палестину начала нашей эры. А потом — в начало XX столетия, в хату моего дедушки. И мысленно вкладывал текст в его уста. Думал, как бы он сказал.

Переводил небольшими отрывками. Помечал в тетради, в процентах, сколько сделал и сколько работы осталось. Попутно, говорит, открыл для себя целебные свойства перевода:

— Вечером перед сном перевел — всю ночь хороший сон будет. Поднялась температура — вместо таблетки перевел чуть-чуть Евангелие — полегчало, — добавляет, что за хорошую работу баловал себя перед сном конфеткой или медом.

Язык — это биография места, код, который хранит его историю. Осталась книжка — осталась память.

Полностью перевод Нового завета Федор Данилович закончил в 1995 году. Издать книгой смог только в 2010 — нашелся, наконец, спонсор. Отзывы, говорит, были разными. Некоторые высказывались откровенно враждебно, потому что перевод Нового завета не был благословлен. Один священник не просто отказался принять книгу, но сказал, что время говоров прошло, люди такой язык не понимают и молодежи нужен общепонятный русский. И переводчик, чтобы общаться со стариками. А вот батюшка из Дрогичина специально заказал у Федора Даниловича несколько экземпляров Нового завета. Много заказали баптисты. Заинтересовались униаты. Часть тиража Федор Данилович отослал знакомым ученым по всему миру. Тираж у книги небольшой — всего 200 экземпляров. Но Федор Данилович доволен:

— Не было у меня цели, чтобы перевод стал массово известным, попал в церкви. Я не хотел никого за него агитировать. Нервы только трепать. Моя цель, чтобы тексты были и чтобы они сохранялись. Язык — это биография места, код, который хранит его историю. Осталась книжка — осталась память. Значит, цель достигнута.

Вроде есть, а вроде и нет

— Что такое для вас Полесье? — спрашиваю.

— Полесье — это миф, фантазия, — отвечает Федор Данилович. — То, что называется Полесьем — территория от Бреста до Калуги. И каждое Полесье от другого отличается. Это не один этнос. Не один диалект. В Беларуси Полесье — Брестское и Гомельское. В Украине — Волынское, Среднее и Черниговское. В России — Брянское и Калужское. По-белорусски мы «палешуки». По-украински «полешчуки», а в России — «полихи». Про «полихов», кстати, много Тургенев писал, что это такие шикарные красивые люди. Полесье разное.

Общее, говорит Федор Данилович, в том, что в Полесье сохранилось много старых черт. Языковых и культурных. Изучая язык, можно понять древность.

Вот, например, выражение «здоровый, як брытан», которое Федор Данилович слышал в своем родном селе. «Здоровый» значит «крепкий», «сильный», «рослый». А что такое «брытан»? Ученый долго искал ответ на этот вопрос, советовался с коллегами. И однажды в селе Каменюки Каменецкого района записал выражение «здоровый як обратант» с тем же значением. Стал копать дальше и выяснил, что слово «обратант» происходит от старого корня «обр». Аналогии нашел в «Повести временных лет», где рассказано о народе обры, народе людей-исполинов, существовавших в далеком прошлом. В повести также есть пословица «погыбоша, аки обре», то есть, «вымерли, как великаны».

В Западном Полесье, говорит Федор Данилович, до сих пор встречаются люди, которые считают, что люди-великаны существовали в прошлом. Память о них зафиксирована в селе Спорово Березовского и селе Ласицк Пинского районов Брестской области.

Федор Данилович рассказывает, что до войны на полесских диалектах в регионе разговаривали 75% жителей. После войны — около половины. Русским до войны владели — 7%, в 1989 — уже все 79%. Диалекты сохраняются в деревнях. Сегодня же, когда деревни потихоньку вымирают, вместе с ними умирает язык. В Симоновичах, родном селе Федора Даниловича, до войны жило полторы тысячи человек. Сегодня — меньше 200. Недавно там закрыли школу, библиотеку и почту. Молодежи не осталось совсем.

— У моей матери было три заповеди, которым она нас, детей, учила. Первая — не убей. Вторая — не воруй. Третья — не забывай родного языка. Забывать родной язык — страшный грех, — говорит Федор Данилович. — Я не забываю.

Крупнейшие исследования Полесья свернули — многие территории попали в чернобыльскую зону.

«Суткы», «суточкы» — тесный проход, очень узкая улица. «Окыдь» — снег, который выпадает ранней-ранней весной. «Кыснуты» — мокнуть, «чоловичок» — зрачок, «анывжэн» — конечно. «Быстрой» погодой называют погоду хорошую, яркую, солнечную. Федор Данилович говорит, что изучать язык — это постоянно разгадывать загадку.

После того как Федор Данилович поступил в аспирантуру в Институт языкознания, он окончательно переехал в Минск. Тут защитил диссертацию по фонетике четырех западнополесских диалектов и остался заниматься диалектологией. Изучать связи полесских диалектов со славянскими языками, со всем миром.

Стала идти на убыль экспедиционная лихорадка. В 1986 году, когда произошел взрыв на Чернобыльской АЭС, Федору Даниловичу было 57 лет. Крупнейшие исследования Полесья свернули — многие территории попали в чернобыльскую зону. Федор Данилович несколько раз съездил к переселенцам. А потом из поля окончательно переместился в библиотеки и архивы. Написал более 200 научных работ.

Сегодня ему 82. Он живет один в холостяцкой квартире на улице Некрасова. Никого туда не пускает. Больше не переводит. Ходит в поликлинику на капельницы. Созванивается с друзьями по телефону или скайпу.

Не реже раза в год Федор Данилович встречается с коллегами. Говорят на своем языке. Такое негласное правило. Недавно написал еще одну научную статью. Ждет, примут ли в сборник. И ищет спонсоров — значительная часть его переводов и исследований не издана. Боится, что не успеет.

— Мне рассказывали, как в 60-е решили ученые из Минска определить, где же начинается Полесье. Думали, приедут, спросят у первого встречного мужика, и им скажут: «Да, мы полешуки, Полесье начинается здесь». Поехали. Приехали в Слуцк. Им говорят: «Нет, мы не Полесье. Полесье там, за лесом начинается». Проехали за лес, в Столин. И там тоже говорят: «За лесом». Проехали Дрогичин. И так дальше. Не нашли. Вроде есть Полесье, а вроде и нет его, — улыбается Федор Данилович.

При подготовке материала помимо бесед с Федором Даниловичем Климчуком использована информация из его научных работ, а также данные из книги Малгожаты Шейнерт «Насыпаць горы».

«Имена» работают на деньги читателей. Вы оформляете подписку на 3, 5, 10 рублей в месяц или делаете разовый платеж, а мы находим новые истории и помогаем еще большему количеству людей. Выберите удобный способ перевода — здесь. «Имена» — для читателей, читатели — для «Имен»!