В этом доме всего восемь жилых комнат, в которых можно разместить до тридцати человек. Сейчас в нем живут тринадцать женщин и четырнадцать детей. Топот, детский смех и визг на лестницах, сушилки для белья на втором и третьем этажах — этот большой удобный дом был бы похож на самое обычное общежитие, если бы не один нюанс.
Здесь совсем нет мужчин.
Ни одного.
Потому что это Убежище для женщин и детей, пострадавших от насилия в собственных семьях. «Хотелось бы, чтобы агрессора изымали из семьи, — говорит Ольга Казак, председатель правления общественного объединения „Радислава“. — Но пока в Беларуси все наоборот — приходится забирать и прятать от него жертву».
«У нас лист ожидания на несколько недель вперед»
Уже на пороге становится ясно: в этом большом доме проживает не одна семья. Три большие вешалки в прихожей буквально завалены вещами, на полу — многочисленная обувь разных расцветок, фасонов и размеров. На батарее — две пары детских «дутиков», на полу — гном-потеряшка в смешном колпачке беззаботно уставился в потолок.
На одной из жилых комнат — прикрепленное скотчем объявление на листочке в клеточку: «Входите осторожно, возле двери может быть ребенок!» Слова «осторожно» и «ребенок» выделены большими буквами.
У Убежища есть правила внутреннего распорядка, обязательные для всех. После девяти вечера шуметь и бегать по дому строго запрещено. С 22.00 дети должны находиться в своих комнатах. В случае нарушения правил женщина с детьми обязана будет покинуть Убежище.
За время существования Убежище несколько раз меняло адрес. Нынешний приют — уже шестой.
— Мы долго искали подходящий дом, — рассказывает Ольга Казак. — Осматривали множество домов, но оказывалось, что они нам не подходят из-за планировки. Как правило, в каждом из них на первом этаже размещается большой холл, а на втором — всего три маленькие спальни. Этот дом — большая удача, раньше здесь размещался офис, поэтому пространство поделено на небольшие комнаты. Но сейчас уже понятно, что нам нужен новый дом, просторнее, чтобы разместить больше женщин. Ведь у нас длинный лист ожидания на несколько недель вперед, мест для всех жертв насилия катастрофически не хватает.
«Ее дети меня не интересуют, пускай живут в приюте»
С 33-летней Анной мы разговариваем на общей кухне. Здесь обычная плита, на которой готовить нескольким хозяйкам одновременно было бы затруднительно. Рядом стоит мультиварка, еще две мультиварки — на шкафчиках под потолком. Время от времени на кухню заглядывают дети, с любопытством разглядывают незнакомцев, улыбаются и исчезают.
У окна стоит детский стульчик для кормления, есть угловой диванчик и несколько стульев. На стене объявление-напоминалка: «Уходя, не забудь выключить плиту и свет».
— Это все документы на моего бывшего супруга, — Анна поднимает с дивана тяжелую пухлую сумку. — Мы развелись в сентябре 2017-го, и через некоторое время начался ад. Весной 2018-го он украл мой телефон, увидел мои фотографии с другим мужчиной — и у него произошел сдвиг. Он выкладывает мои фото в интернет, распространяет обо мне клевету, но мне не удается привлечь его к ответственности. Он каждую неделю перерезает провода в доме моих родителей в Бресте, крадет вещи, недавно снял и вывез водоотливы. У меня около 130 обращений в милицию, но ему почему-то все сходит с рук. Я сдаю дом, и съемщики один за другим отказываются в нем жить: кому понравится, если ему через день перерезают провода, спускают колеса или портят замок? Однажды он забрал сына из садика, посадил в машину и вывез в Польшу. Ребенок два дня не выходил из машины!
Анна устала бояться за себя и детей и осенью 2018 года уехала с ними в Минск. В столице она сняла квартиру, оформила детей в поликлинику и устроила дочь в школу. Но бывший муж быстро нашел ее здесь: обратился в комитет по образованию Мингорисполкома, и ему, как законному представителю дочери, сообщили, в какой школе она учится.
— Он пришел в школу, устроил скандал на глазах у детей и родителей, обзывал меня наркоманкой и проституткой — и милиция ничего не предприняла, чтобы оградить меня и детей от давления и оскорблений. Наверное, ждут, пока он меня убьет или обольет кислотой, — тогда можно будет с полным основанием завести уголовное дело, — горько усмехается молодая женщина.
— Дочка уже перестала называть его папой. Когда переехали в Убежище, все время спрашивала: «А он нас здесь не найдет?» Здесь дети наконец почувствовали себя в безопасности. Он не платит алименты и не раз говорил: «Ее дети меня не интересуют, пускай живут в приюте».
Родители Анны живут за границей и могут помочь дочери только деньгами. Вместе с ней в Убежище живут 7-летняя дочь, 5-летний сынишка и бабушка, которая смотрит за детьми, когда женщине приходится ездить на судебные заседания в Брест. Это случается почти каждую неделю.
— Бывший муж пользуется всеми правами родителя, не исполняя ни одной обязанности, и безнаказанно творит трэш. Мне повезло, что у меня юридическое образование, — говорит Анна. — Любая другая на моем месте давно бы сломалась.
«Муж сказал „уходите“ — и выставил вон»
Комната с четырьмя кроватями чисто убрана, на столе маленькая настольная лампа, аккуратная стопка учебников.
— Здесь дочка обычно делает уроки, — объясняет Татьяна.
40-летняя Татьяна живет в Убежище с сентября прошлого года. За три дня до начала школьного года муж сказал: «Уходите», — и выставил ее с сыном и дочерью из их общей трехкомнатной квартиры.
— Я давно хотела уйти, — признается Татьяна. — Дома каждый день ругань, муж постоянно предъявлял претензии мне и детям, цеплялся к мелочам. Доходило и до рукоприкладства, муж говорил: «Вы по-хорошему не понимаете». По-хорошему — это не злить его, не ляпнуть лишнее слово. Невыносимо так жить. Но куда пойдешь?
Татьяна работает на двух работах. На основной выдает спортивный инвентарь в клубе, несколько дней в неделю подрабатывает уборкой.
— В такие дни возвращаюсь домой к полуночи, а то и к часу ночи. Несмотря на то, что я работаю на двух работах, не могу выделить из своего бюджета 200–250 долларов на то, чтобы снимать квартиру.
Муж Татьяны — выходец из азиатской республики бывшего Союза. Когда она выходила за него замуж, отец ее отговаривал. До сих пор укоряет дочку за то, что не прислушалась к его словам.
— Восточный мужчина, вспыльчивый, — вздыхает Татьяна. — Сегодня ему исполняется сорок пять лет. Я понимаю, что его уже не переделать.
После Нового года муж начал делать попытки помириться с женой и детьми. Сын переехал к отцу, чтобы быть поближе к школе. Татьяна с дочерью приезжают к нему в гости. Сегодня, в день его рождения, тоже поедут.
В Убежище женщина может проживать до года, но не сидеть сложа руки, а активно искать выход из ситуации. «Радислава» готово взять на себя расходы на обучение женщин новым «быстрым» профессиям: визажист, парикмахер, мастер по маникюр, груминг, мастер татуажа, бариста. Обитательницы Убежища могут выбрать для себя бухгалтерские и компьютерные образовательные программы, курсы по продвижению сайтов и другие варианты обучения. Пойти на курсы предложили Татьяниной дочери, 16-летняя девушка решила освоить маникюр.
— Кровати удобные, матрасы мягкие, общая стиральная машина в подвале, на кухне плита и мультиварки — все условия для жизни, даже готовую еду иногда привозят, — рассказывает Татьяна.
Сама она на общей кухне почти никогда не готовит. На выходные она с детьми часто ездит к родителям, которые живут в деревне под Минском. Там наготавливает на всю неделю, хранит в холодильнике — он стоит в каждой жилой комнате, — а потом только разогревает.
Восемь лет Татьяна с мужем прожили в общежитии, в квартиру переехали меньше двух лет назад, и еще не успели обставить ее как следует. Даже кроватей нет, только матрасы на полу.
Татьяна устала от духа общаги, ей хочется личного пространства, хочется быть хозяйкой в собственной квартире. Она понимает: скоро придется возвращаться к мужу. В ее случае даже развод ничего не решит: выплатить кредит за квартиру в одночасье не получится — процесс растянется лет на двадцать, разменять квартиру они не смогут. Смогут только разделить лицевые счета в квартире, чтобы оплачивать коммунальные услуги отдельно.
— Но жить-то все равно придется вместе, — вздыхает Татьяна.
Жизнь без насилия
На первом этаже Убежища есть каминная комната с большим и очень домашним книжным шкафом — здесь дети и взрослые могут собраться и поиграть вместе. В этой комнате детский психолог проводит коррекционные занятия с детьми, которые живут в Убежище и у которых выявлены психологические проблемы.
— В Беларуси до сих пор поддерживается миф, что женщина должна любой ценой стремиться сохранить семью. Но дети, живя в семье, где практикуется насилие, усваивают модели поведения агрессора или жертвы. Во многих случаях мы рекомендуем бежать из нездоровых отношений, чтобы спасти себя и защитить детей, — говорит Ольга Казак.
Психолог Елена Кожакина перечисляет проблемы, которые выявляет у детей, попадающих в Убежище: педагогическая запущенность, страхи и тревоги, заниженная самооценка, риск суицидального поведения, синдром дефицита внимания и гиперактивности, агрессия в сиблинговых отношениях (когда ребенок проявляет агрессию по отношению к своим братьям и сестрам).
Мы спускаемся в подвал. Здесь стоят мешки с одеждой и горкой лежит несколько матрасов — на случай, если в Убежище придется экстренно разместить еще несколько человек.
По словам Ольги Казак, за все время работы (Убежище в строю с 2013 года) приют никогда не пустовал. За всю историю Убежища в нем проживало 414 человек. Самой старшей обитательницей была 87-летняя женщина. А самую младшую привезли сюда прямо из роддома, потому что ее отец отказался забрать жену с ребенком домой.
В Беларуси насилию со стороны близких — мужей, отцов, сыновей, братьев и других родственников — подвергается каждая третья женщина. Каждая четвертая женщина, покончившая с собой, сделала этого из-за домашнего насилия. За помощью обращается только треть пострадавших женщин. Одни запуганы настолько, что боятся обратиться в милицию, другим — стыдно. А чаще всего женщина уверена, что ей нигде не помогут.
«Радислава» работает бесплатно, профессионально и конфиденциально для всех. В Убежище с женщиной и детьми работают психологи, юристы сопровождают женщину в суде, где помогают решить вопросы с разводом, разделом имущества, установлением опеки над детьми.
Почти все женщины, получившие помощь в Убежище, начинают новую нормальную жизнь — без насилия. 4% женщин, прошедших через Убежище, возвращаются в насильственные отношения. Позже они опять обращаются за помощью в Убежище.
Точка входа в Убежище для женщин и детей, пострадавших от насилия, — телефон экстренной помощи (круглосуточно) +375 29 610 83 55.
Чтобы помогать женщинам, попавшим в ловушку, команда проекта сама нуждается в постоянной помощи.
В 2019 году благодаря вашей поддержке 25 женщин, проживающих в Убежище, пройдут обучающие курсы и освоят новую профессию, а специалисты Убежища помогут найти работу. Это даст женщинам финансовую возможность начать новую жизнь: самостоятельно оплачивать жилье, содержать детей.
Имена также собирают деньги на годовую работу Убежища: зарплату детского психолога, оплату услуг юриста и адвоката, социального работника, менеджера проекта, аренду помещения, расходные материалы и пр. Расходы на психолога для женщин проект оплатит из средств, привлеченных из других источников.
В результате работы Убежища за 2019 год помощь психологов и юристов, временное жилье получат 100 женщин и детей и смогут начать новую жизнь — без насилия.
Всего нужно собрать 105 907 белорусских рублей.
Пожалуйста, нажимайте кнопку «Помочь» в этой статье и оформляйте подписку на любую доступную сумму! Любая, даже небольшая сумма будет поддержкой для команды, которая в любое время суток принимает звонки пострадавших от насилия, оказывает юридическую и психологическую помощь и возвращает им веру в себя и в возможность нормальной жизни — без побоев, унижений и страха.
«Имена» работают на деньги читателей. Вы оформляете подписку на 3, 5, 10 рублей в месяц или делаете разовый платеж, а мы находим новые истории и помогаем еще большему количеству людей. Выберите удобный способ перевода — здесь. «Имена» — для читателей, читатели — для «Имен»!