В Беларуси на два брака приходится один развод. Каждый год, только вдумайтесь, 25 тысяч детей переживают разрыв семьи. Не всегда развод проходит цивилизованно. Бывает, бывшие супруги похищают детей, запрещают видеться с ними, мучительно делят имущество и даже обвиняют друг друга в истязаниях и педофилии. Для семейных войн нужны миротворцы. Ими сегодня становятся медиаторы. Но белорусы пока мало знают о них и по привычке бегут воевать в суды. Или не доверяют, думая, что их просто хотят развести на деньги. Но совсем скоро медиация при семейных спорах в Беларуси может стать обязательной. 

Имена решили поговорить о проблеме не только с практиками, но и с людьми, которые прошли через медиацию: реальная ли это помощь и чем она отличается от суда?

«Медиаторы вроде громоотвода»

На второй минуте разговора Александр — удачный бизнесмен, бывший военный — заплакал. В публичном месте, мы встретились в кафе.

— У меня уже третий брак. В первом родилась дочь. Жена стала гулять. Мы развелись, она уехала за границу, не давала видеться с дочкой. Несколько раз обещала устроить мне встречу с ней в Европе, но не исполняла договоренностей. И я не видел дочь 20 лет, представляете? — именно на этих словах глаза Александра наполнились слезами. — Поэтому во втором браке, даже когда прошла любовь, я терпел и решил не разводиться, пока моя вторая дочь не станет совершеннолетней.

Александр говорит, что со второй женой прожил почти 20 лет и первые десять все было нормально.

— Но потом ее понесло: «Хочу то, хочу это». Машина, квартира, коттедж. Я сам лично очень легко отношусь к деньгам — Бог дал, Бог взял. А она — нет. Я не скрывал, что чувства прошли. А когда дочь стала взрослой, подал на развод. Но жена не хотела так просто отпускать. Я узнал, что втайне она начинает переписывать наше имущество на свою родню, что претендует на мой бизнес. Нужно было решать эти вопросы, и мои знакомые посоветовали обратиться к медиаторам, сказали, что они вроде громоотвода. Так и вышло.

Медиаторы — хорошие психологи, они реально разруливают ситуацию.

Когда мы пришли на первую нашу встречу к медиатору, жена тут же начала меня оскорблять. Я не стал это терпеть, ушел, купил виски и пил, чтобы успокоиться, в другой комнате. А медиатор ходила из одного помещения в другое, передавая наши слова друг другу. Так прошло около шести встреч. По каждому пункту раздела имущества мы договаривались из разных комнат. Моя задача была — обеспечить интересы дочери. В итоге последняя встреча была совместной, и мы мирно подписали соглашение. Как по мне, медиатор — герой. Она часами выслушивала негатив от моей жены вместо меня и в итоге решила наш спор.

Я прекрасно осознаю, что жена имела ко мне обоснованные претензии: я, не скрывая, изменял ей, когда уже не было чувств. Но все же мне кажется, что самая главная ее обида была в том, что «кошелек» уходит. Это мое мнение. У нее, думаю, свой взгляд на ситуацию. Если бы мы высказывали это друг другу — до сих пор бы судились, наверное.

А медиаторы — хорошие психологи. Они балансируют на лезвии ножа между двумя спорящими. Но доносят наши претензии и требования друг к другу в адаптированном виде, что позволяет в конце концов договориться. Не знаю, как они потом очищаются от чужого негатива. Эти люди реально разруливают ситуацию.

«Если вы рушите свои жизни, почему ребенок отвечает за это?»

— Обычно хватает одной-двух сессий по два-три часа, чтобы урегулировать семейные споры, но этот случай был одним из самых тяжелых за восемь лет моей практики, — комментирует учредитель «Центра медиации и переговоров» Лилия Власова. — В женщине было очень много обиды, а для мужчины важно было сохранить лицо.

Боль от разрыва отношений, обиды, зацикленность на мести не дают трезво взглянуть на вещи и решать конкретные вопросы о порядке общения с ребенком или по разделу имущества. Медиатор дает людям возможность выплеснуть эти эмоции, высказаться, выплакаться. Иногда мы просим бывших супругов рассказать о том периоде их жизни, когда все у них было хорошо. Чтобы остановить негативные высказывания, спрашиваем: «Если вы будете оскорблять и унижать друг друга, поможет это вам договориться?» Отвечая на наши вопросы, как правило, люди начинают трезветь, выходят из узкого круга обид и концентрируются на решении своих проблем.

Самые болезненные ситуации, конечно, связаны с детьми. В таких случаях медиатор четко доносит мысль до спорящих: «Вы расходитесь как супруги, но родительские отношения остаются. Между вами стоит ребенок и от того, как вы сейчас договоритесь, зависит вся его будущая жизнь — здоровье, психика, поведение. Он не должен отвечать за ваши поступки и решения».

Медиаторы не вмешиваются в личную жизнь, не причитают: «Почему же вы разводитесь». Взрослые люди уже приняли решение. Но они делают все возможное, чтобы расставание прошло легче, чтобы сохранились нормальные отношения после развода. И в этом — огромный потенциал медиации.

Милиция здесь не поможет

— Все споры о детях чрезвычайно сложны, — говорит медиатор Елена Жданович из адвокатского бюро «Право и семейная медиация». — Проводя такие переговоры, я все время ощущаю себя адвокатом ребенка, которого вроде бы все любят, но в то же время доставляют ему огромные страдания, калечат жизнь и психику. В моей практике был случай, когда отец силой забрал четырехлетнего сына у матери и не возвращал. Правоохранительные органы здесь бессильны: мать и отец имеют равные права. «Договаривайтесь сами!» — говорят в милиции. Но как? Мать в отчаянии, бывший муж с ней не разговаривает. Мне повезло — он ответил на мой звонок и выслушал. В такой ситуации медиатор должен подняться выше межличностных разборок родителей. И все делать с сердцем, с любовью к людям. Потому что фальшь, отработанные дежурные фразы, нравоучения не воспринимаются.

— Оказалось, что отец забрал сына из боязни, что сожитель матери «переманит» мальчика на свою сторону, заменит ему настоящего отца, хотя никаких реальных предпосылок для этого не было, — продолжает Елена. — На нашей встрече он понял, что такие отношения — путь в никуда. В итоге у родителей хватило мудрости сесть за стол переговоров и договориться, что ребенок будет жить с каждым из них поочередно. Мы подробно оговорили порядок общения, содержания, оформили медиативное соглашение. Медиация стала началом уважительного уважения друг к другу и, главное, настоящей любви к ребенку.

«За два часа она сделала из меня человека»

Татьяна прожила с мужем 12 лет. Говорит, женились по любви, жили прекрасно, только не было детей.

— Мы долго обследовались и в конце концов решились на ЭКО. Получилось с первого раза, родился долгожданный мальчик, — рассказывает женщина. — Но с первых дней все легло на мои плечи. Муж мне не помогал, задерживался на работе, а я практически все время была одна с плачущим ребенком. Сын первые месяцы почти не спал. И я вместе с ним. Я была очень обессилена. У нас не получалось поговорить друг с другом нормально, обсудить все проблемы, подумать, как их решать, а к психологу не обращались — мужчинам это тяжело. Поэтому во мне все это копилось, разрывало изнутри.

Потом я узнала, что он мне изменяет. Причем, с мамой ребенка, с которым наш сын занимался в одном кружке. Он не стал отрицать измену и ушел от нас. Сыну было пять лет. С этого момента начался кошмар. Чтобы не травмировать его, я поначалу говорила, что папа в командировках. Но вот мы идем на кружок, а там он вдруг видит отца, который приводит чужую девочку. Или встречаемся с ними в поликлинике. Сын бежит: «Папочка, привет. Я иду на прививку!» А когда выходит из кабинета, отца уже нет — он даже не подождал его, чтобы поддержать. Ребенок в слезы… Для меня это были вообще непонятные вещи, низкие поступки. Мне казалось, что все это делается специально, не без помощи новой женщины супруга.

Я посмотрела на мужа с другой стороны, поняла, что тоже виновата — на свои 50%.

Муж мог пропадать месяцами, а потом неожиданно появлялся, забирал сына к себе без лишних объяснений. На мои просьбы согласовывать время общения он не реагировал: «Когда хочу, тогда и буду забирать». Меня это тоже угнетало и нервировало. В итоге наступило опустошение, и от отчаяния я решила обратиться в суд по порядку общения с ребенком. В суде я в первый раз встретила медиатора. Она сама подошла ко мне и предложила помощь. Я отказалась, потому что не знала, кто это, и вообще была в тот момент в сумасшедшем состоянии. Но медиатор все же уговорила меня, мы прошли в кабинет, и она за два часа сделала из меня человека! Я наконец открылась и выплакалась. И теперь понимаю, насколько это важно — открыться, потому что, если ты закрыт, если в тебе сидит ненависть, проблема не исчезнет, практичные вопросы ты не решишь. Это как в церкви на исповеди. После этой «исповеди» у медиатора я посмотрела на мужа с другой стороны, пришло понимание, что во всей этой ситуации тоже виновата — на свои 50%.

В итоге мы встретились с медиатором два раза наедине и потом назначили медиацию с мужем. Он, к моему удивлению, согласился без вопросов. Медиатор дала важное напутствие — разговаривать уважительно и, главное, помнить, что мы собрались ради ребенка, а не ради своих амбиций, чтобы в очередной раз побольнее ударить друг друга.

Предварительно медиатор дала нам список вопросов, которые предстояло обсудить на медиации: как и когда будет проходить общение ребенка с отцом, кто будет забирать его из кружков, кто будет заниматься уроками и так далее. На встречу я пришла с предложениями по каждому пункту. И на все из них муж согласился! Мы решили весь спор за одну встречу. Я увидела, что мужчине важно услышать аргументацию, а не просто «я так хочу». Например, он требовал, чтобы я отпустила ребенка с ним в отпуск за границу. Я стала спрашивать, знает ли он, что делать, если у сына поднимется температура, какие антибиотики давать, на какие продукты у него аллергия. Он понял, что может не справиться, и мы договорились, что он возьмет сына в длительный отпуск, когда тот подрастет.

Он купил сыну мобильный телефон, чтобы звонить ему напрямую. Я была против. На медиации я пояснила: телефон — это лишнее время в интернете, что вредно для маленького ребенка. И мы опять нашли компромисс — отключаем интернет в телефоне, и он пользуется им только для звонков. И так по каждому пункту.

Внутреннего полного примирения с мужем у меня, конечно, не произошло, но мы решили вопросы, отпустили обиды. Медиатор в этом очень помогает, направляет беседу, задает важные вопросы и говорит отрезвляющие вещи. Я, например, не хочу, чтобы сын виделся с новой женщиной мужа. Но медиатор сказала правильную вещь: «У вас же тоже появится новый мужчина. Получается, бывший муж вправе потребовать, чтобы он не виделся с вашим сыном?» Резонно, и сейчас я настраиваю себя принять это.

«В суды люди приходят воевать и думают, что судья решит все за них»

Эту медиацию проводила Елена Лесная, которая совсем недавно получила свидетельство медиатора.

— Я узнала про медиацию, когда прочла историю в Именах. Мне понравилась идея, она была созвучна моим интересам и пониманию проблемы — я по образованию психолог. Закончила курсы медиаторов и пошла по судам предлагать свои услуги.

— Люди приходят в суды воевать, ведут себя вызывающе, от них прямо искры летят. Разве возможно о чем-то договориться в таком состоянии? — говорит Елена. — Мы же пытаемся их переформатировать. Я заметила, что от того, как ты предварительно поработаешь с женщиной, будет зависеть успех всей медиации. И могу сказать, что нашим женщинам не нужно что-то длительно разжевывать, хватает доверительного разговора по душам и базовых рекомендаций. Мужчины реже открываются на предварительной встрече. Но они готовы к конструктивным переговорам.

Мужчины в силу традиции скрывают свои эмоции и чувства, и поэтому часто женщинам кажется, что им все равно, что дети им не нужны. Но это не так. Медиаторы видят две стороны, объективную картину в целом. Мы не занимаем чью-то позицию, а помогаем сторонам осознать их интересы и достичь взаимовыгодных решений. Эти решения они должны принять сами, тогда есть шанс, что договоренности будут выполняться добровольно. А у нас люди приходят в суд, не имея представления, чего хотят, и надеются, что судья разрешит все их проблемы. Но судья ничего не знает про их семью, в его задачи не входит выслушивать подоплеку краха отношений. Его задача вынести вердикт по закону. А у медиатора, мне кажется, другая сверхзадача — чтобы люди остались в нормальных отношениях после спора. Я лично прошу моих клиентов звонить мне и рассказывать, как складывается их жизнь. Это очень нужная работа, которую нужно расширять по всей стране.

Семейную медиацию хотят сделать обязательной в Беларуси

По данным Министерства юстиции, в Беларуси более 500 медиаторов, но это официально. Далеко не все специалисты практикующие. А разводов в стране — в среднем 33 тысячи ежегодно. Пока системного подхода нет, но есть надежда, что скоро он появится.

Постоянная комиссия по законодательству нижней палаты парламента вместе с медиаторами и юристами разрабатывают проект Закона «Об изменении кодексов по вопросам медиации». Предлагается ввести медиацию в качестве обязательного досудебного порядка разрешения семейных споров. Законопроект в парламенте будут рассматривать в марте 2019 года.

Что это значит? Прежде, чем попасть в суд, супруги будут обязаны пойти на консультацию к медиатору. Депутаты предлагают делать первую встречу бесплатной. Возможно, супруги заявят, что им такой формат не интересен и они хотят разбираться только в суде — пожалуйста, на этом медиация и прекратится. Но возможность решить спор самим, при сопровождении медиатора, все-таки должна быть. Такая практика существует, например, в Великобритании.

Было бы ошибкой рассчитывать, что медиация сократит количество разводов в Беларуси. Но предложенная мера точно сократит нагрузку на суды — сегодня каждое третье дело касается семейных отношений. А еще позволит более цивилизованно разрешать споры. Исполнение медиативных соглашений — свыше 90%. А все почему? Потому что участники спора сами предлагают решение. Не человек со стороны указывает им, как разделить имущество, когда встречаться с ребенком, а они сами договариваются, какой вариант их устроит. А если кто-то отказывается соглашение исполнять, наступают те же последствия, что и при неисполнении судебного решения.

Где искать медиатора? Список медиаторов опубликован на сайте Министерства юстиции.

Сколько стоит медиация? От 150 до 400 рублей. Стороны, как правило, делят расходы между собой. Обычно спор решается за одну-две сессии, хотя бывают и затяжные сессии — на несколько месяцев, — все зависит от сложности спора.

Можно ли сказать, что медиация подходит всем? Нет, медиация не подходит людям с зависимостью — медиатор просто не возмется за такое дело. Если станет известно, что во время семейной жизни было совершено преступление, переговоры сразу будут остановлены, а информацию медиатор обязан передать в милицию. Если одна из сторон категорически не хочет договариваться, тоже ничего не выйдет. Медиация — это дело добровольное, когда стороны понимают, что выгоднее найти решение, чем продолжать конфликт. Кстати, все обсуждения остаются за закрытыми дверями: ни стороны, ни медиатор не имеют права разглашать, что было во время переговоров — для публичных людей это бывает особенно важно, ведь в суде отдельно принимается решение, делать процесс закрытым или открытым.

«Имена» работают на деньги читателей. Вы оформляете подписку на 3, 5, 10 рублей в месяц или делаете разовый платеж, а мы находим новые истории и помогаем еще большему количеству людей. Выберите удобный способ перевода — здесь. «Имена» — для читателей, читатели — для «Имен»!