«Семейный инклюзив-театр» — проект для многих непонятный. 80% детей, которые здесь занимаются — здоровые. Дети с аутизмом вместе с ними ставят пьесы, поют, играют на музыкальных инструментах. Как такой подход помогает решить реальные проблемы детей?
Продюсер театра Леонид Динерштейн не удивлен этому вопросу.
— Людям очень сложно понять, зачем помогать студии, в которой большинство детей — здоровые. Но вы же поймите, это уже не будет инклюзия, если мы будем работать только с детьми с аутизмом. А реально им помочь можно только так — если они постоянно будут взаимодействовать с обычными людьми. Главное правило инклюзии — соблюдать пропорцию 80/20: 80% должно быть здоровых и 20% — детей с аутизмом. В театре сейчас — 34 ребенка с аутизмом и 86 обычных детей. Но Леонид просит не забывать о 40 педагогов, более сотни родителей и даже сотрудниках и посетителей Дворца ветеранов, в которых размещен театр.
Все они — участники процесса. Между всеми идет настоящее взаимодействие, взаимный обмен. Меняются не только дети с аутизмом, меняются все вокруг них. Сотрудники Дворца ветеранов сейчас здороваются с нашими ребятами за руку! А первое время были насторожены. А как добреют здоровые дети, которые занимаются в нашей студии! Это и есть — настоящая инклюзивная среда! И мы смогли ее создать, такого нет нигде в нашей стране.
Но изменения происходят не только в стенах Дворца ветеранов. Опыт, который накопили сотрудники театра, они уже передают дальше! Ирина Киселева — директор театра — постоянно консультирует коллег и педагогов из Беларуси, разных уголков России. К ней обращаются не только люди творческих профессий, но и педагоги, которые занимаются исключительно с детьми с аутизмом.
Недавно театром заинтересовалась детская студия из Голландии. Коллеги из Бреста, Гомеля, Киева уже посещали театр. А после этой встречи в Бресте уже прошло первое занятие!
— Очень важно, что люди хотят это делать. Вряд ли дефектолог и логопед станет режиссером театра. А вот режиссер может обучиться работе с детьми с особенностями и создать такой театр. И мы есть, чтобы помочь — рассказывает Ирина.
Коля — мальчик с аутизмом — ничего об этом не знает. Он просто занимается в студии при театре уже второй год. Здесь его сопровождают пять взрослых и больше сотни детей. Здесь забылись многие проблемы, которые раньше казались нерешаемыми: он заинтересовался другими людьми и сам ищет контакта с ними; научился ждать без срывов, стал более сосредоточенным.
Мы неделю ходили с ним на занятия, чтобы понять, что происходит за кулисами театра. Почему каждый ребенок с аутизмом здесь может похвастаться большими успехами? В чем магия? Выяснили, что магии нет. Есть кропотливый труд и большая любовь.
Игорь Сидорчик, педагог по актерскому мастерству.
«Они играют эмоции, учатся справляться с ними. А потом несут эти знания в жизнь»
— Коля, держим круг, круг держим, держим хорошо круг! Миша — громко! Меняем направление по хлопку! По хлопку, Соня! Держим круг! Даник, ты разрушаешь круг!
Занятие по актерскому мастерству — в полном разгаре. Десять детей, среди которых — два ребенка с аутизмом, бегут приставными шагами, передают друг другу мяч, и нанизывают по слову в общую фразу. Получается все смешнее:
— Бежит! -Белый! -Заяц!
— Отражается! -Самоотверженная! -Лягушка!
Работают сплоченно, стараются, Коля работает наравне со всеми.
— У нас в одной группе — и первоклассники, и пятиклассники, и дети с аутизмом, и здоровые дети. Принцип работы один. Отстаешь? Становись, делай, догоняй!
Игорь пришел в студию три года назад — ставил первый спектакль, где участвовали дети с аутизмом. До этого много лет был актером Театра юного зрителя, режиссером, преподавал в театральной школе. До прихода в театр про аутизм только слышал, близко не сталкивался. На вопрос, не испугался ли, пожимает плечами.
— Меня предупредили, что будут дети с аутизмом. Ну, хорошо. Был, помню, Макс Лагун. На первое занятие он пришел и лег на мат калачиком, мол, я ничего не хочу, не трогайте меня. И мы его не трогали, занимались своими делами. Но ему же интересно! Прошло время, смотрю, он уже с нами сидит. А потом сыграл главную роль.
Работая над упражнениями либо сценами спектакля, дети с аутизмом обычно дольше других не понимают, что от них требуется. Но за каждым таким ребенком на занятиях прикреплен тьютор, который помогает, объясняет, отрабатывает отдельные элементы один на один. Игорь Евгеньевич мечтает о том, чтобы проводить отдельные дополнительные занятия для детей с аутизмом, на которых можно повторить и отточить навыки. Одна такая группа для подростков уже заработала, но организовать это для детей помладше пока не выходит — не хватает денег на аренду дополнительных помещений.
— Если обычный ребенок поймет что-то с третьего раза, то ребенок с аутизмом скорее всего — с тринадцатого. Но я что заметил. Если он уже понял, запомнил, у него один раз получилось, то он больше никогда не собьется. Как было с Кастусем на премьере. Мы очень долго репетировали с ним, а в паре у него была обычная девочка — с ней проблем на репетициях не было. Девочка на сцене от волнения перепутала все, что только можно. А Кастусь сработал четко!
Но выходят на сцену не все и далеко не сразу — ребенок должен созреть. Коля занимается два года: первый год посещал только на индивидуальные занятия по вокалу. В сентябре педагоги поняли — готов к работе с другими детьми, и мальчик стал ходить на групповые занятия. А сейчас готовится к дебюту на сцене.
— Но главная цель — не сцена. Задача — чтобы дети раскрепостились и при этом — стали более собранными, дисциплинированными. Надо, чтобы человек был свободным, но в то же время — не агрессивным. Тогда ему комфортно будет в обществе.
Добиться этих целей помогают разные упражнения. Например, этюды — короткие пьески, которые дети обыгрывают, получив определенные «вводные». А еще дети много играют. Сегодня — в испорченный телефон, веселятся. Завтра уходят в воображаемый поход и находят гранату — пугаются. В следующий раз слушают военные песни под гитару — грустят. Дети с аутизмом включены в эти игры, и вместе со всеми переживают и проигрывают разные эмоции.
— Я считаю, что занятия актерскому мастерству — одно из лучших мест, где дети могут социализироваться. Потому что здесь есть проявление чувств человеческих. На каждом занятии я стараюсь их погружать в какую-то общую эмоцию. Они играют эти эмоции. Если не туда все пошло, мы можем в любой момент остановить все, успокоить ребенка. Для всех детей это важно, а для детей с аутизмом — особенно. Они учатся через игру. А потом эти знания несут в жизнь.
Игорь Евгеньевич не стремится стать экспертом в области аутизма, в первую очередь он — педагог и режиссер. Готов часами рассказывать смешные и курьезные истории с репетиций, и неважно ему кто их автор. Хоть и не скрывает, что часто именно дети с аутизмом вносят неожиданный поворот.
— Однажды делали этюд про музейные экспонаты, которые оживают ночью и замирают днем. Замерли, и тут по сцене пробежал кот! Замерли опять — и снова кот! Не настоящий, конечно — Кастусь Жибуль. Девочки возмутились, что он им постановку испортил. Но это было так смешно и так талантливо!
Занятие пролетает быстро. Со стороны кажется, что дети с аутизмом совершенно не усложняют работу педагога. Как только Коля устает — вместе с тьютором садится на скамейку, что-то не получается — тьютор помогает справиться, зашкаливают эмоции — вместе выходят за дверь. Но педагог говорит, что учитывать особенности ребенка приходится всегда.
— Да, с ними сложнее. И что? Любому ребенку можно найти роль, включить его в работу. Пришел к нам Даник. На первом занятии мы с тьютором его просто ловили — носился по всему залу, я не знал, что делать! Я предложил ему сыграть в этюде про джунгли: он был мальчиком, который вырос в джунглях один. Он сделал все бесподобно — с таким удовольствием прыгал, бегал, жестикулировал! Только уже по сюжету пьесы. И включился! Сейчас он работает почти наравне со всеми.
Илона Грищук, тьютор.
«Ребенок сразу меняется, когда он понимает, что кому-то интересен»
Коля устал и расстроен. У него не получается задание на отзеркаливание. Тьютор Илона несколько раз шепчет ему что-то, берет его руку, показывает, как правильно делать. Не получается, Коля расстраивается еще больше, плачет. Илона берет его за руку и уводит в коридор.
— Коля, что с тобой случилось?
— Ты меня обидела!
— Чем я тебя обидела?
— Ты сказала «тшш»!
— Я сказала «тшш» и ты обиделся?
— Да!
— Прости меня пожалуйста, хорошо?
— Хорошо.
— Все, помирилиль?
— Да.
— Пойдем заниматься?
— Нет!
— Почему?
— Я не знаю, как.
— Давай здесь попробуем. Смотри, я отвожу руку в сторону, и ты тоже отводишь в сторону. Теперь я поднимаю руку вверх, ты тоже поднимаешь руку вверх, теперь я опускаю ее вниз, ты тоже опускаешь вниз. Вот! Все ты умеешь повторять. Умеешь?
— Умею.
— Умеешь. Пойдем заниматься?
— Нет.
— Ты устал?
— Да.
— Отдохни чуть-чуть. Давай минуту посидим и пойдем заниматься.
— Нет.
— Мне идти одной?
— Не идти одной.
— С тобой пойти?
— Да.
— Ну так пошли.
Они возвращаются в зал. Коля делает упражнение. Получается.
Такие ситуации происходят часто. Сейчас проблемы решаются быстро, а на занятиях Коля почти все делает сам. Но еще восемь месяцев назад Илона делала все вместе с группой, направляла каждое движение мальчика и бесконечное число раз выходила вместе с ним в коридор отдохнуть, успокоить, объяснить и отточить движение наедине.
— Это нормально, если у ребенка не получается. И чаще всего именно в группе не получается, а наедине они все делают. Важно вовремя успокоить, настроить, и все получится. Не надо относиться к этим детям, что раз они особенные, значит не могут. Могут! Оглядываешься назад, и удивляешься, какой огромный прогресс у ребенка.
Илона — студентка второго курса Института инклюзивного образования, учится на дефектолога. В театр пришла два года назад вместе с одногруппниками в качестве волонтера. Из нескольких десятков студентов в театре задержались пятеро — остальные не выдержали. Девушка приходит сюда шесть раз в неделю: кроме Коли за ней закреплен еще один мальчик с аутизмом, их он сопровождает на каждом занятии. Кроме этого участвует в театральных постановках, сопровождает детей на репетициях пьес.
— Друзья не понимают, зачем я столько времени провожу в театре. Но здесь я нашла себя. Я очень люблю детей, привязываюсь к ним. Как-то Коля уезжал на месяц в санаторий — я так скучала, так была рада встрече с ним, что не могла отпустить его от себя ни на шаг — все время обнимала.
Коля тоже привязан к Илоне. Часто держит ее за руку, обнимает. Если девушку заменяет другой тьютор, занятие проходит не так продуктивно.
— Это стереотип, что детям с аутизмом не нужны другие люди, не нужно общение. А вы пробовали общаться, пробовали их открывать? А вы попробуйте! Ребенок сразу меняется, когда понимает, что кому-то интересен. Только так и можно установить с ним контакт — проявив живой интерес. Кто-то откроется сразу, кто-то — через неделю. Но он обязательно пойдет навстречу. А без этого ничего не получится.
Илона внимательно следит, чтобы Коля не отвлекался на занятиях. Именно с вниманием чаще всего проблема у детей с аутизмом. У Коли в этой области — большой прогресс. Еще несколько месяцев назад он не мог спокойно сидеть даже несколько минут, а сейчас терпеливо ждет своей очереди, пока другим детям раздают задания, спокойно смотрит этюды ребят, слушает песни педагога. А самое главное достижение мальчика, которое с восторгом отмечают все педагоги — он стал открытым: первым идет на контакт, знакомится, задает вопросы. Можно смело сказать, что это — настоящая победа.
— Наша конечная цель — адаптировать этих детей к обществу. И знаете, почему у нас получается? Здесь — в театре — их воспринимают такими, какие они есть. Они же понимают, что не такие, как все, что не вписываются в какие-то нормы, что от них ждут чего-то другого. Им обидно, они зажимаются. А здесь их принимают. И они стремятся нам навстречу.
Перерыв. Коля уже и забыл про инцидент в середине урока. Радостно сообщает: «Илона, как же хорошо!» Подошел к Игорю Евгеньевичу и в тысячный раз попросил его грустно улыбнуться или весело поплакать. А нам рассказал, что завтра у него — вокал.
Галина Аерова, педагог по вокалу.
«Мы занимаемся излечением общества»
— Галина Эдуардовна, я — звезда! — резюмирует Коля в конце занятия.
Вокалом он занимается дважды в неделю: индивидуально и в группе. И эти уроки нравятся мальчику больше всего. У него хорошие природные данные: отличный слух и красивый голос. Помощь сопровождающего сегодня почти не требуется. Но это сегодня. Два года назад, когда он только начинал, каждое упражнение давалось с огромным трудом.
— У нас тут и ботинки летали! — смеется педагог.
Галина Эдуардовна работает в театре два года. Заниматься с детьми с аутизмом стала не сразу — боялась. Но коллеги обучали, объясняли, поддерживали. Попробовала — и поняла, что справляется. Много читала по этой теме и на практике уже выработала определенную методику работы с детьми с аутизмом.
— Наша основная цель — не певца из него сделать, а дать ему возможность полноценно жить. А полноценная жизнь — это хорошая речь, хорошая координация движений. Мы делаем самые разные упражнения, но все они направлены на решение одних и тех же проблем. И так не только на вокале. Все уроки в студии взаимосвязаны. По сути — мы все дружно бомбим одну и ту же проблему с разных сторон, решаем ее комплексно. А вода камень точит.
Коля много и по-разному топал, хлопал, дышал, говорил скороговорки. Периодически возмущался и требовал микрофон и музыку. Запел — и сразу успокоился, посветлел.
— У многих моих воспитанников возникают проблемы в школе: учителя жалуются, что они мурлычут себе под нос песни на уроках. А все просто — пение создает определенные вибрации в организме, которые успокаивают человека, восстанавливают силы. Ребенок может эмоциональное напряжение сбросить через крики и драку, а может — через пение. Выбор очевиден. Для детей с аутизмом это особенно важно.
Галина Эдуардовна уверена, что не только отдает, но и много получает взамен тепла от этих ребят.
— Когда этот ребенок тебе начинает доверять и открывается, появляется столько тепла и трепета внутри! И знаете, они не только на педагогов влияют. Я вижу, что здоровые дети меняются — они узнают их ближе и не презирают, не отталкивают, а наоборот — любят, оберегают. По сути, мы в театре занимаемся излечением общества. Взрослых уже не исправишь, а детей можно воспитывать так, чтобы они выросли лучше нас.
Алевтина Мохарева, педагог по хореографии
«Обычно люди следят за модой, а они — такие, какие есть»
Коля — на занятии хореографией. Дети выполняют простые танцевальные упражнения, делают упражнения на растяжку.
Коля сосредоточен и серьезен как никогда, делает все четко. Сложно поверить, что еще в сентябре каждое это движение достигалось через пот и слезы: Илона руками брала его ногу и ставила так, как нужно. Сейчас он делает все сам. Успевает и поплакать, и позлиться, но помогать себе не разрешает.
— Иногда кажется, что ребенок не справится, сложное задание. А он все равно продолжает: пробует, пробует, пробует. И в итоге — делает! Для них каждое занятие — большая работа. И когда включаются в общий процесс, относятся к ней ответственно.
Алевтина — студентка Института инклюзивного образования. Она пришла в театр два года назад в качестве тьютора-волонтера. Раньше серьезно занималась танцами, однако из-за травмы пришлось бросить. А с сентября ее навыки пригодились в театре. Теперь девушка преподает хореографию, участвует в спектаклях, сопровождает детей в качестве тьютора. Приходит сюда почти каждый день.
— Это мой второй дом. Я очень люблю все, что делаю здесь. Особенно мне нравятся дети. Они — такие болтуны! Им общения не хватает, все рассказывают мне. И очень честные. Есть у нас один мальчик Даник. Каждый раз мне говорит: «Аля, ты такая хороооошая». И я знаю, что это искренне — дети с аутизмом никогда не врут, не лукавят. Они отличаются от других знаете чем? Люди следят за модой, что популярно, что непопулярно, а они нет. Они такие, какие есть — никакой фальши.
Заместитель директора студии Катерина Шуляковская
«Театр — это большая семья. Многодетная».
Смотришь на Катерину, и волей-неволей на ум приходит фраза «и швец, и жнец и на дуде игрец». Вместе с Ириной Киселевой она поднимала этот проект, и до сих пор — правая рука директора: решает административные вопросы, обучает и набирает педагогов, общается с родителями, а кроме этого если надо — участвует в спектаклях, работает в качестве тьютора. Именно она весь прошлый год помогала Коле влиться в работу, а сейчас продолжает сопровождать его на занятиях вокалом.
— Самое сложное в моей работе — пропускать истории семей через себя. Родителям очень нужна поддержка, потому я на связи с родителями круглые сутки, знаю историю каждой семьи. А бывает разное: ребенок занимался, потом заболел — и случился откат назад, иногда возвращение в начальную точку. Очень больно видеть, как родители в отчаянии опускают руки и уходят от нас. А среди тех, кто пошел до конца, нет ни одного ребенка без прогресса. Не все выходят на сцену, но кто-то начинает говорить, у кого-то меняется поведение. Все индивидуально. Но зато у них есть возможность общаться, видеть других людей, чувствовать себя частью коллектива.
Катерина — психолог по образованию, но что такое аутизм — по-настоящему узнала только в театре. Много читает на эту тему, но главные знания добыты опытным путем, потому что каждый ребенок с аутизмом не похож на другого.
— Дети с аутизмом больше всего нуждаются в теплоте, общении, возможности быть просто детьми. Мы даем им это сполна. Они все понимают. Были проблемы, когда приходили родители и во всех подробностях начинали при ребенке обсуждать, что у него не так. Это неправильно. Даже если ребенок сложный — не говорит, погружен в себя, он все понимает. И ему неприятно слушать, что он не такой. Пора людям понять, что эти дети — полноценные члены общества, просто с некоторыми особенностями. В театре это уже давно усвоили.
Но для некоторых педагогов дети с аутизмом стали своеобразным фильтром.
— С каждым педагогом мы проводим работу, объясняем, рассказываем, что делать, как общаться с особенными детьми, какие ситуации могут возникнуть, помогаем им. Но все равно некоторые просто не могут работать у нас. Педагогов терять было очень тяжело, я сильно расстраивалась. Нам до сих пор отчаянно не хватает рук, но те, кто остался — не просто профессионалы, они — люди с большой буквы. Мы поддерживаем друг друга, любим наших детей, тесно дружим с родителями. Я бы сказала, что театр — это одна большая семья. Многодетная.
Как вы можете помочь.
По данным Всемирной организации здравоохранения за 2016 год, один из 160 детей страдает расстройством аутистического спектра (РАС). В Беларуси официальной статистики нет, но очевидно, что таких детей становится все больше. Театр «і» дает возможность этим детям не закрыться в своих квартирах, а социализироваться. Они начинаю разговаривать, лучше учатся в школе, побеждают на олимпиадах, раскрываются на сцене! В будущем эти ребята смогут принести реальную пользу обществу.
Педагоги театра накопили уникальный опыт работы по созданию инклюзивной среды. В ближайшее время они хотят разработать методики, чтобы еще больше людей могло перенять их знания. Однако театр отчаянно нуждается в финансовой помощи. Уже не один раз он был на грани исчезновения.
«Имена» собирают деньги на годовую работу проекта: оплату работы педагогов по актерскому мастерству и психолога, аренду помещения и продвижение проекта. Нажав кнопку «Помочь», вы поможете театру продолжить работу и внесете свой вклад в системные изменения в нашей стране.
Имена работают на деньги читателей. Вы присылаете 5, 10, 20 рублей, а мы делаем новые истории и помогаем еще большему количеству людей. Имена — для читателей, читатели — для Имен. Нажимайте сюда и выбирайте удобный способ для перевода!