Андрей Титов продавал элитную технику и занимался бизнес-консультированием, а потом с женой Анной переехал на хутор у Налибокской пущи. «Хутор — это мой проект по самообеспечению семьи и защите ее от кризисов. И он уже работает». Семья занимается органическим сельским хозяйством, держат птиц, пару камерунских коз, заложили абрикосы, растят в соломе картошку. В Минске бывают время от времени, по делам. Недавно родился сын. Титов — один из 570 белорусов, которые строят родовые поместья — «крепкие крестьянские частные подворья». Он считает, что людей, которые бы так хотели жить, гораздо больше, модель привлекательная. Мешают устаревшие нормы и правила, а также дорогой «вход» в деревню.

— Супруга купила старый дом на этом хуторе давно. Сначала бывали тут наездами. Не верили, что с землею можно жить. Да, приятно, экологично, но не экономично, — говорит Андрей Титов. — Жена проводила свое детство в деревне. А я-то за всю свою жизнь всего там пару раз бывал.

Пять лет назад Андрей с женой переехали из Минска на хутор около Налибокской пущи под Раковом. И стали вести экзотическое для наших широт пермакультурное хозяйство. Экологическое, без химических удобрений, традиционных грядок. Всё так организовано, что не требует ежедневного вмешательства человека.

«Мало зависим от города»

— Семь лет я прожил в Москве. Наверное, с этим опытом связано мое желание переехать за город, — говорит Андрей Титов. — Занимался бизнес-консультированием, потом открыл дело по продаже элитной аудиотехники. И понял, что окончательно попал в рабство: к кредиторам, оптовикам, поставщикам. Я спал меньше шести часов, носки купить некогда. Пять лет не был в отпуске. Собственник бизнеса — самый несвободный человек. Он не может сам себя уволить. То, что деньги дают свободу, — иллюзия. Пережив это, я занял очень востребованную нишу — оказывал услуги собственникам по снятию бизнеса с ручного управления.

Желание жить за городом трансформировалось у Андрея в действие.

— Перебравшись на хутор, я поначалу ездил каждый день в город на работу. Через некоторое время стал понимать, что трачу много времени впустую на наемной работе. Сейчас профессия консультанта по развитию бизнеса в стагнирующей экономике — это как преподаватель истории КПСС. Проектов становится меньше, консультативные фирмы закрываются. Поэтому ушел в индивидуальные предприниматели, чтобы высвободить больше времени на проекты на земле. Осмотревшись вокруг, нашел безграничные возможности на своем участке. Хутор — это мой проект по самообеспечению семьи и защите ее от кризисов. И он уже работает! Это страховая схема. Еды у нас полно, в доме сейчас 26 градусов тепла. Мы уже мало зависим от ситуации в городе.

Недавно в семье родился сын, и Андрей мечтает, чтобы их дом превратился в родовую усадьбу, где наследник в счастье и достатке продолжит дело родителей.

— Чтобы дети захотели остаться на земле, хозяйства должны быть устойчивыми, рассчитанными на долгий цикл жизни. Нечто вроде потомственных шато во Франции: с садами, пастбищами, сыродельнями и прочим «капиталом», — говорит Андрей. — Но на пути этой мечты стоят значительные барьеры. Тем, кто пишет сегодня законы о развитии села и родовых поместий, хорошо бы собрать переселенцев со всей Беларуси, которых уже немало, и выслушать наши предложения, как это можно сделать.

За доказательствами, что таких как Титовы, не единицы, далеко ходить не надо.  

— Через дорогу от нас расположено одно из первых белорусских экопоселений «Росы», где живут последователи идей Владимира Мегре, — рассказывает Андрей. — Там больше ста человек. Рядом с нами живет семья главного тренера национальной сборной по теннису Владимира Волчкова. В соседней деревне Лютино есть переселенцы с Сахалина, а в 30 километрах от нас построил свою родовую усадьбу известный врач-онколог из боровлянского онкоцентра.

В удобном, как медитация, режиме

— Пространство для маневров в деревне — огромное, — говорит Андрей Титов. — Сегодня люди задумываются о переезде за город, чтобы решить свою жилищную проблему. Например, перебраться из «хрущевки» в загазованном районе в просторный дом на свежий воздух. При этом многие хотят поменять и вид деятельности. Я подсчитал, что в сельской местности — 150 видов предпринимательской деятельности в 17 сферах, в том числе не связанных с сельским хозяйством. От выращивания калифорнийского красного червя, который перерабатывает органику и создает гумус, до бизнес-консультирования. Я, например, совершенно неожиданно занялся птицеводством, построил собственными руками птичник. Мы можем продавать цыплят, птиц и яйца. Сейчас у нас 100 голов: куры, индюки, утки, летом появятся гуси. Приобрели пару камерунских коз. В этом году планируем увеличить стадо до четырех.

Завели еще питомник деревьев: пихты, тисс. Саженцы тоже продаем. Заложили абрикосы. Это направление будем расширять: кедр, фундук, грецкий орех.  

На участке выращиваем все овощи: огурцы, помидоры, капусту, лук, чеснок, картошку, морковку, свеклу, кабачки, тыкву, сладкую кукурузу, петрушку, укроп, сельдерей, базилик, мяту, амарант, сою. Также растут  малина, красная смородина, черная смородина, черноплодная рябина, ежевика, черемуха, калина, клубника. Скоро заплодоносит голубика. Овощи и ягоды выращиваем для себя, а не на продажу.  В этом году планируем удвоить размер огорода, смонтировать капельный полив, парники, еще одну теплицу. Цель — обеспечить себя пюре и соками для детского питания.

Чтобы принять в наследство ветхий дом людям только на оформление бумажек нужно потратить не менее 1000 долларов

При этом я продолжаю консультировать, периодически выезжаю к клиентам в Минск. Моя жена увлеклась здесь керамикой, вспомнила свое художественное образование и делает уникальные вещи. Это тоже уже приносит доход. Для нее переезд был более органичен — она человек свободного полета.  Несколько раз в неделю Анна ездит в город, где проводит семинары как специалист по питанию.

Наш распорядок дня поменялся кардинально. Жизненный цикл сильно зависит от солнечных циклов. Теперь я начинаю понимать, почему предки были солнцепоклонниками. Летом у меня день длинный: с пяти утра до девяти вечера. Но ритм совсем другой:  не РАБота, а труд в радость. В удобном, как медитация, режиме. Никто в шею не гонит, под будильник вставать не надо, можно сиесту устроить. Зимой спим, пока не выспимся.

Проблемы сельского мигранта

Казалось бы, радужные перспективы. Что мешает массовому освоению загородных земель?   

1. «Это запретительно-ограничительный характер нормативных актов и действий чиновников на местах, — говорит Андрей. — Например, под личное подсобное хозяйство выделяют гектар земли с жестким ограничением целевого использования. Причем, землю часто дают не рядом с домом. По нынешним правилам на этом участке невозможно построить полноценное устойчивое хозяйство. Различные технические кодексы предписывают нормы, по которым я должен строить сараи, теплицы и прочие хозпостройки. Регламентируют, что можно выращивать в хозяйстве, как содержать животных и птицу. Например, прописано закрытое содержание птицы. Она не может просто так ходить по двору — обязательно нужны закрытые вольеры. На землях, выделенных под хозяйство, нельзя сажать многолетние растения. Сад, к примеру, я здесь разбить не смогу. То есть за хозяина уже решили, что, каких размеров должно быть на его участке, как ему трудиться. Под строительство дома определено только 25 соток. Мне хватит, а сыну? По нынешнему законодательству он не сможет построить себе дом рядом, когда вырастет — на одном участке может быть только один жилой дом». 
2. «Второе препятствие — дорогой вход в деревню. Чтобы принять в наследство ветхий дом людям только на оформление бумажек нужно потратить не менее 1000 долларов. Это в то время, когда некоторые «колхозы» у нас продают за одну базовую величину. Поэтому и не спешат наследники обживать «малую родину». И висят эти заброшенные дома и участки на балансе сельских исполкомов».
3. «Третий барьер — санитарные нормы в сельском хозяйстве. Многие едут в деревню главным образом по экологическим мотивам, хотят выращивать там органическую еду, пить чистую воду, дышать свежим воздухом. Но это сложно сделать, когда колхозные поля запахивают практически под твой участок. Пестициды идут в колодец, в почву».

Как решить проблему: оттепель для середняков

— Класс крестьянства у нас был разрушен и сегодня системно и целенаправленно не восстанавливается, — говорит Андрей Титов. — Бывшие колхозы с коллективной частной формой собственности преобразованы в ОАО, 100% акций которых у государства. Большая часть имущества сельхозпредприятий заложена и является для банков «токсичными активами». С сельчанами у сельхозпредприятий только трудовые отношения. Заинтересованы они и их дети остаться на земле? Нет. Заинтересованы они заботиться о ней, чтобы она была плодородной столетиями? Нет. Они не хозяева на этой земле. Отсюда и экологическая проблема. В Беларуси общая площадь эродированных и эрозионно опасных почв на сельхозземлях — более 4 миллионов гектар, в том числе на пахотных — около 2,6 миллионов гектар. Главный загрязнитель не энергетика, а сельское хозяйство.

Многие горожане готовы, или еще не знают, что готовы, к такой «иммиграции»

— Чтобы люди хотели жить в деревне, нужно менять концепцию ее развития. восстанавливать середняков — крепкие крестьянские частные подворья, а не затыкать кадровые дыры кооперативов, — объясняет Андрей и предлагает следующие пути решения проблемы.

1. ««Вольная» для личных подсобных хозяйств. Необходима либерализация способов землепользования. Чтобы создавать родовые поместья, нужно отходить от жесткого межевания — должен быть один неделимый гектар с возможностью его использовать, исходя из климата, ландшафта и здравого смысла. Собственник, который вкладывается в восстановление и процветание этого гектара, должен быть защищен. Если не частная форма собственности на землю, то хотя бы пожизненное владение всем участком, который нельзя отобрать за нецелевое использование или другие нарушения устаревших и неэффективных норм».
2. «Экологизация нормативной базы. Сделать больше по размеру санитарно-защитные зоны сельскохозяйственных полей на границе с местами, где живут люди. С 50 м до 300 м, как это было в Беларуси до 2014 года, а сейчас — в России. Или даже до 500 м, как это сейчас на Украине. 60% таких территорий должны быть зелеными, например, лесами».
   .Это космос! Обрядовые песни полешуков зажгли минский клуб
3. «Льготы для органического земледелия. Мы обрабатываем землю по органическим принципам. Например, мы используем так называемый «куриный трактор» — загон для птиц, который можно переносить с места на место. Куры делают свое дело без нашего вмешательства: рыхлят и удобряют почву для будущих грядок. Ту же роль играют в пермакультуре, например, свиньи — это помощники по хозяйству. Но по белорусским нормам их нельзя пасти на подворье! Или вот возделывание картошки: у нас она растет в соломе! Мы просто стелим солому, делаем лунки, кладем туда клубни, засыпаем туда жменьку плодородника, накрываем соломой и забываем про нее. Картошка — сильное растение, она пробьется через солому, а сорняки — нет. Не нужно пропалывать, окучивать, бороновать, нет жуков. И собирать урожай удобно: разгреб солому, а там картошка лежит чистенькая. То есть традиционных грядок нет. Значит, несведущие люди могут вменить нам нецелевое использование земли. Таких неувязок сейчас много. У органического сельского хозяйства хороший потенциал в уменьшении изменения климата, улучшении качества почвы, сохранении биоразнообразия. За ним будущее».

В ближайшее время Андрей Титов собирается создать познавательный Ютуб-канал. Черновое название — «Иммиграция в деревню». Он уверен, что многие горожане готовы, или еще не знают, что готовы, к такой «иммиграции». Сдерживает отсутствие инфраструктуры и прозрачных условий. Но чем больше людей будет переезжать, тем быстрее пойдут системные изменения, уверен бизнес-аналитик.

— Деревня — это не работа, а стиль жизни, — говорит Андрей. — Здесь человек поднимается на иной уровень потребностей  и свободы, что затруднительно в городах. Они стали главной площадкой экономики потребления. В этой экономике люди — батарейки. А на земле, когда ты уже не думаешь о еде и крове, начинается творческая самореализация и осмысленное существование. Появляется иное чувство ответственности за мир.

«Имена» работают на деньги читателей. Вы оформляете подписку на 3, 5, 10 рублей в месяц или делаете разовый платеж, а мы находим новые истории и помогаем еще большему количеству людей. Выберите удобный способ перевода — здесь. «Имена» — для читателей, читатели — для «Имен»!