В сентябре известный режиссер Сергей Исаков представит фильм «Кто последний?» об уникальном театре, где вместе с обычными детьми на сцену выходят дети с аутизмом. Его фильмы поднимают важные социальные проблемы и получают премии на кинофестивалях. А он, молодо поблескивая прищуренными глазами, рассказывает, что уже пенсионер и от жизни ему надо совсем немного. Например, снимать кино о том, что интересно самому. Появившись в театре в январе 2017, Сергей два дня присматривался, а потом взял в руки камеру и завис здесь на полтора года. Позади 160 часов съемок, но зрители увидят только самое главное. Дети с аутизмом — другие, но, как обычные дети, нуждаются в поддержке взрослых и хотят дружить со сверстниками. И вы можете им помочь!
Мы сидим перед монитором и смотрим фрагменты из фильма. На экране неожиданно возникает не театральная сцена, а школьный кабинет. Только необычный, совсем маленький. Здесь только один ряд парт и всего четыре ученика.
— Знаете, что это? — спрашивает Сергей Исаков и сам же отвечает на свой вопрос. — Это же гетто! Класс для умственно отсталых детей. Официально называется «класс коррекции». Хотя учительница просто замечательная!
Учитель: Что это за персонаж, кто знает?
Дети (хором): Незнайка.
Учитель: Из какого произведения?
Дети: «Незнайка на Луне»! «Незнайка в Солнечном городе»!
Учитель: А вспомните, кто написал это произведение? Максим!
Максим Лагун: Дональд Трамп.
— Наш Максим — товарищ с юмором, — говорит Сергей Исаков. — А чтоб не юморил, на занятиях с ним рядом тьютор сидит.
Но Максиму явно хочется «юморить». На просьбу учительницы назвать пять глаголов он нарочно, кажется, выбирает какие-то хулиганские: «курить», «красть»…
Мы сделаем класс, но все равно вас запрем — в красивый, благополучный концлагерь, где вы никому не будете мешать жить.
А вот тот же Макс Лагун в атмосфере художественной школы. Тут он словно совсем другой мальчик: по лицу блуждает мечтательная улыбка, в голову лезут идеи, которые маленький художник тут же переносит на лист бумаги, закрепленный на мольберте. Он садится, склонив голову набок, о чем-то сосредоточенно думает, потом вскакивает, даже танцует.
— Видите, совсем другой человек, — подхватывает режиссер Сергей Исаков. — И такой же он в театре. Вот что такое творческая среда.
Съемки фильма проходили не только в театре, но и в школе, и дома у юных актеров.
— Максу повезло с родителями, которые стали искать нестандартные методы развития, — продолжает режиссер. — Об этом и фильм. Жизнь-то надо освоить. Что считать нормальностью? А что — ненормальностью?
Не надо ломать детей
Вот другой герой фильма — Миша Артемчук. Ему повезло с учительницей, которая не мешала ему учиться под партой. Первый и второй классы он подолгу сидел под столом, но педагог не акцентировала на этом внимания, не старалась его вытащить, не ругала и не стыдила.
С одной стороны, ребята с аутизмом — другие, не такие, как все, а с другой стороны — точно такие же, как обычные дети, — подчеркивает режиссер.
— К сожалению, наша медицина по отношению к заболеваниям психического спектра осталась, по сути, карательной. Да, мы сделаем класс, но все равно вас запрем — пусть в красивый, благополучный концлагерь, где вы никому не будете мешать жить.
В Беларуси 1 343 ребенка с диагнозом «аутизм». Как правило, такие дети бо́льшую часть жизни проводят дома с родителями, потому что мало кому удается добиться ходить детский сад, школу или посещать другие занятия. Поэтому им так нужен Театр.
— В Минск приезжал Ханс Салеминк, режиссер нидерландского театра, в котором играют актеры с аутизмом. Его театр — это такой европейский роскошный гуманный сумасшедший дом. Но он из этого сумасшедшего дома вытаскивает людей в творчество. И они уходят в жизнь, становятся частью общества, осваиваются в нем. Дети с аутизмом не могут учиться с той же интенсивностью, что обычные. Им нужно больше времени, чтобы освоить школьные предметы. Да, они заканчивают школу на несколько лет позже, чем их сверстники. Но их никто не ломает.
Ими невозможно манипулировать!
За полтора года съемок Исаков успел заметить, что ограничения есть не только у детей с аутизмом — их полным-полно у обычных, здоровых, полностью нормальных с точки зрения общества детей.
— Наши дети растут в таком количестве ограничений! — рассказывает он. — Это ограничения не в навыках и умениях — с этим как раз все в порядке, — а именно в творчестве. Такой ребенок вроде и хотел бы что-то такое «замутить», но появляется значимый взрослый — мама или папа — и говорит: да ты посмотри, сколько эти художники (писатели) зарабатывают, как они бедно живут! И настоятельно рекомендует выбрать другую стезю, более прибыльную. Вот, лучше стань пожарным! И ребята останавливаются, задумываются, отворачиваются от творчества. А у ребят с особенностями развития этих ограничений нет! Конечно, они много берут от родителей. У Макса Лагуна папа художник. Естественно, сыну интересно. Любой мальчик хочет подражать отцу. У Кастуся Жибуля родители — поэты, поэтому он сам — очень вербальный ребенок.
Дети с аутизмом, по мнению режиссера, не понимают, что такое карьера, какое направление деятельности перспективно, прибыльно, а какое нет. Может, как раз поэтому у них получается быть творческими, творить без ограничений. Их перспектива — это свобода творчества, свобода выражения, свобода чувств. Ими манипулировать практически невозможно!
— Рядом с детьми на сцене в спектакле «Аднойчы ў вялізным горадзе» выступают и родители. В фильме они тоже появятся?
— Конечно, ведь моя задача — показать, как театр меняет всех, кто попал в эту среду. Знаете, родители — всегда очень пристрастные участники. Каждому хочется, чтобы именно его ребенок играл главную роль. Очень часто художественному руководителю очень сложно объяснить родителям, что их ребенок еще не может сыграть главную роль, у него не получится. С родителями сложно. Меняются те родители, которые понимают, что ждать результатов придется долго. Это обычно те люди, которые сами отчаялись что-то изменить. Они терпеливо ждут, и их терпение вознаграждается — через месяц, через год… Но есть родители, которые требуют результата через пару занятий.
В спектакле «Аднойчы ў вялізным горадзе» балетмейстер Денис Дадишкилиани предложил потрясающую вещь: пусть в спектакле участвуют мамы. Он начал учить их ходить, двигаться на сцене. Когда мамы начинают учиться, и у них пропадает воинственность, они сами говорят детям: нет, ты еще не потянешь главную роль, ты сначала ходить научись. Потому что они успели понять, как это трудно. И некоторые отсеялись со словами: нет, мне еще рано.
Сколько километров от Земли до Нептуна?
Фильм покажет зрителям не только, как меняются маленькие актеры с аутизмом, но и как меняет среда обычных детей, без особенностей и ограничений, которые тоже ходят в театр.
— Прежде всего, они учатся понимать других людей, не похожих на них, — говорит Сергей Исаков. — В процессе общения и совместных репетиций в них рождается даже не сострадание, а понимание, что рядом с тобой находится совсем другой человек. Родители, может быть, и говорят им: ты с ним осторожней, он калека… Но эта среда их меняет. У них меняется отношение к людям с особенностями. В обществе к ним относятся с опаской, как к больным. Ко всему непонятному, неизвестному такое отношение. А в инклюзивной среде обычный ребенок уже не воспринимает своего товарища по сцене как больного. Скорее — как другого. Дети с аутизмом — другие, и этим интересны.
Вокруг Мишки Артемчука, например, всегда вьются и девочки, и мальчишки — он же ходячая энциклопедия.
— Миша увлекается Формулой-1. И теперь про Формулу-1 он знает все! — рассказывает Сергей Исаков. — Он помнит результат каждого спортсмена. Знает, сколько у кого побед, на каких машинах они ездят. Все до мельчайших подробностей! Однажды пришел к худруку Ирине Киселевой и спрашивает: «Ирина Михайловна, вы знаете, сколько от Земли до Нептуна?» Ира отвечает: «Нет, Миша, не знаю». — «Запомните: четыре тысячи триста сорок семь миллионов километров». Через два дня приходит: «Ирина Михайловна, какое расстояние от Земли до Нептуна? Я вам говорил». Ирина: «Ой, Миша, я не могу всего упомнить». Миша: «Еще раз вам повторяю: четыре тысячи триста сорок семь миллионов километров. Запишите!» Конечно, человек, обладающий такими энциклопедическими знаниями, интересен сверстникам. У детского сообщества есть своя мода, свои тренды, главные темы. Например, динозавры. Миша все знает о динозаврах. После постановки спектакля «Чыгунка» он заинтересовался железными дорогами, поездами. Теперь Миша знает все о паровозах. Естественно, кто будет относиться к нему как к больному! Девочки в автобусе конкурируют за место рядом с Мишей. Потому что если сядешь рядом с Мишей, ехать будет не скучно.
«Однажды в меня залезла радость…»
И снова камера выхватывает совсем не театральные декорации. В скалолазном снаряжении маленький актер инклюзивного театра Кастусь Жибуль проходит веревочную дистанцию в парке активного отдыха «R-парк» под Заславлем. В сложных местах он медлит, боясь сделать неверный шаг, сдвигает темные брови, а потом упорно шагает вперед по шатким ступенькам, по веревкам, натянутым между деревьями.
— Самый сложный герой моего фильма — Кастусь, — констатирует Сергей Исаков. — Он самый одинокий. Пробовал учиться в одном классе с Максимом, но не смог. Он пишет сказки, сочиняет. И он лидер. Очень сложный ребенок. Но инклюзивная театральная среда тоже его потихоньку меняет. Ему очень сложно проигрывать. Он очень упорный и должен быть во всем первым.
На экране видно, что мальчику страшно и сложно двигаться вперед по полосе препятствий. Но ему нужно победить самого себя и доказать всем, что он смог. Никто больше из мальчишек с аутизмом не захотел пройти дистанцию, вспоминает режиссер.
А вот Кастусь на репетиции. Рассказывает о чувствах: «Чувства бывают разные. Их восемь. Имена чувств таковы: грусть, радость, страх, удовольствие, обида, вина, интерес, злость. В меня лезут разные чувства. Чувства — это настроения. Вот однажды в меня залезла радость. И когда она в меня залезла, я начал смеяться, веселиться. Мне было радостно. Чувства невозможно увидеть, потому что они превращаются в мое лицо».
Именно Кастусь Жибуль написал сказку, которая дала название фильму — «Кто последний?» Не быть последним — очень важно для детей, которые понимают, что они отличаются от сверстников.
Влада Зеневич появилась в театре в январе прошлого года, как и режиссер Сергей Исаков. Камера бесстрастно фиксирует этапы, через которые она проходит. Сначала, слыша громкие звуки, она болезненно морщится и зажимает уши ладонями. Но ведь на репетициях никогда не бывает тихо! И через несколько месяцев Влада привыкает к резким звукам и крикам, а самое главное, она больше не замирает. Теперь в ее лице нет страха, зато часто появляется счастливая улыбка.
— Владе четырнадцать, и она абсолютно четко понимает свои ограничения. Знает, что она не может бегать, прыгать. И поэтому она абсолютно осознанно работает над собой. Ей нравится работать здесь, потому что она чувствует, что здесь нет ограничений, — комментирует Сергей Исаков.
«Человек дождя» и другие
Сергей Исаков, взявшись за съемки фильма о детях с аутизмом, успел хорошо изучить другие фильмы на подобную тематику. Кинематограф открыл для себя тему аутизма на исходе 80-х годов XX века, когда режиссер Барри Левенсон снял «Человека дождя». У Исакова есть претензии к подходу и концепции многих фильмов, освещающих проблему.
— «Человек дождя» — светлый фильм, добрый, брат находит брата… Но вспомните финал: брат-аутист возвращается в сумасшедший дом — да, хороший, комфортный, но сумасшедший дом. Он гениальный человек, все восхищаются его умением мгновенно сосчитать спички, но пусть он занимается этим в сумасшедшем доме. Это первый тип фильмов. Второй тип — документальные в духе «Антон тут рядом» (режиссер Любовь Аркус, Россия, 2012). Тоже прекрасный фильм, снимался много лет. После просмотра становится абсолютно четко и ясно, что ни общество, ни государство не могут помочь человеку с аутизмом. Чернуха, которую нельзя смотреть равнодушно. И главный вывод — если не будет рядом взрослого, сердобольного человека, ребенок с аутизмом погибнет. Недавно на «Лістападзе» был представлена документалка («Нормальный аутический фильм», режиссер Мирослав Янек, Чехия, 2016) — как раз из категории «Человека дождя». Мы видим пять детей-аутистов, у каждого из которых есть талант: кто-то играет на фортепиано, как юный Моцарт, кто-то без акцента читает по-английски… Фильм вызывает искреннее восхищение зрителей. Это восхищение сродни интересу к забавной игрушке. А что будет с этими талантливыми, необычными детьми дальше? Что станет с этим человеком, когда умрут его родители? Кто будет с ним рядом? Сможет ли он кого-то найти сам?
Режиссер уверен, что герои его фильма — Миша Артемчук, Кастусь Жибуль, Максим Лагун и Влада Зеневич — благодаря театру уже приобрели самый главный навык — навык коммуникации. Они в состоянии познакомиться, подружиться, пообщаться, подойти сказать очень простые и важные слова: «Здравствуй! Как тебя зовут?»
Сергей Исаков говорит, что его фильм особенно важен для родителей, у которых ребенок с аутизмом. Родителей, которые в полтора, два, три года вдруг замечают, что с их ребенком что-то не так.
— Что делать? Естественно, все бегут к врачам, психологам. Я хочу, чтобы они посмотрели этот фильм и бежали не к психологам, а вот в такой театр. Вы хотите спасти ребенка? Хотите, чтобы он стал таким, как наш Мишка? Переезжайте туда, где такая инклюзивная среда уже создана и функционирует. Если вы будете тянуть, то в 14 лет ребенку нужно будет самому себя спасать. Если у него сил хватит.
Как вы можете помочь
Театр изменил детей, которых сверстники, что там говорить, даже взрослые, считали изгоями. Теперь эти дети ставят настоящие спектакли и участвуют в олимпиадах. На первый взгляд может показаться, что «Театр для детей с аутизмом» — это такая развлечение после школы. Но на самом деле это важный образовательный проект, который помогает таким ребятам победить страх, заговорить, найти друзей, понять, что ты нужен этому миру.
Вдумайтесь: в Израиле люди с аутизмом служат в военной разведке. И нет, это не другая планета, это просто другая страна, где поняли, что у таких людей — огромный потенциал, они нужны обществу, и общество их поддерживает каждый день. «Театр для детей с аутизмом» приближает нас к такому же будущему. Здесь верят в детей, здесь их делают счастливыми.
Если вы хотите сделать доброе дело, но не знаете как, поддержите этот проект. Вы можете перечислить со своей карточки любую сумму, равную даже чашке кофе. Нажимайте кнопку «Помочь». Собранные средства позволят оплатить работу педагогов и аренду зала для репетиций. Чтобы Влада, Мишка, Макс, Кастусь и еще 26 ребенка с аутизмом смогли поставить новый спектакль, а значит, стать увереннее и ближе к самой главной своей цели: вырасти хорошим человеком и не зависеть от жалости взрослых.
«Имена» работают на деньги читателей. Вы оформляете подписку на 5, 10, 15 рублей в месяц или делаете разовый платеж, а мы находим новые истории и помогаем еще большему количеству людей. Выберите удобный способ перевода — здесь. «Имена» — для читателей, читатели — для «Имен»!